франков[54] отстаивали православное исповедание веры, и в конце концов пострадали от латинян. Устное предание говорило о том, что латиняне закапывали их живьем, а Старец подтвердил это, «увидев» это сам по своему дару благодати. Многие из этих монахов были погребены во второй крипте.

Старец был глубоко растроган увиденным, и попросил нас на какое-то время оставить его одного в этих криптах помолиться. Выходя, я обернулась и увидела как он встал на колени, и положил голову на цементный пол. Вышел спустя долгое время.

Старец попросил моих родителей покрестить мою младшую сестру, Марию, в этом храме. По некоторым причинам крещение надолго отложилось, и Марию крестили только в два года. Таинство совершал сам Старец. Когда всё закончилось, родители вместе с крёстными вышли на улицу и перед входом в этот маленький храм принимали поздравления. А когда собрались сфотографироваться на память, то обнаружили, что девочка … пропала!

Я стала её искать, и сразу направилась к правым дьяконским вратам, и тихонько отодвинув занавеску, заглянула в алтарь. Ребенок лежал в каменной нише, весело дергая ручками и ножками, а Старец молился стоя на коленях, и опустив голову на пол. Вдруг он воздел руки вверх, произнес молитву, а потом встал, подошел к ребенку, открыл ей рот и дунул внутрь три раза. Затем он поднял ребенка вверх, насколько мог, и сделал им в воздухе знак креста, при этом громко читая молитвы.

Девочка смотрела на него широко раскрытыми глазками и счастливо улыбалась. Время для меня вдруг остановилось. Я не слышала шума снаружи, будто меня перенесли в другой неведомый мир. Я погрузилась тогда в таинственную атмосферу молитвы Старца.

Потом Старец подошел к престолу, поднял девочку высоко на руках, словно передавая её Богу, три раза сделал ею в воздухе крестное знамение, и затем подошел ко мне и отдал её. Я принесла её крестным, и все были удивлены, что ребенок не переставал улыбаться.

Я сначала хотела рассказать о том что видела родителям, но потом подумала: «Батюшка уже старый, и мог заразить её какими-нибудь микробами, вдувая воздух; поэтому не буду им ничего говорить, чтоб они не ругались». Так я ничего и не сказала.

Не думай об этом

Одна пара, друзья нашей семьи, оба экономисты, занимающие ответственные посты в министерстве, не могли завести детей. Они уже запланировали съездить к какому-то врачу-специалисту заграницей, как однажды вечером, в 1981 г., мои родители отвезли их в Милеси.

Жена вошла в вагончик, и встала на колени у кровати Старца. её желание детей и беспокойство было огромным. Святой одной рукой взял её за пульс, другую положил га голову, и сказал: «Ты очень эмоциональна, слишком эмоциональна… так нельзя. Я тебя уверяю, что будут у тебя дети. Не один, а двое. Только перестань об этом думать, потому что из-за этого ты не даешь своим органам работать как следует. Утроба матери — это очень чувствительный орган, и ему нужен покой, душевный мир, иначе она закрывается. Молитесь с доверием к Богу!»

Когда они уходили, то лица их сияли от радости. Это были хорошие христиане, они сразу послушались Старца, а менее чем через пару лет у них родились два прекрасных сына.

Час Суда

Однажды после занятий по катехизису я спросила Старца:

— Батюшка, а те люди, что родились на Востоке, в Африке… которые не знали Христа, — они что, все пойдут в ад? Мусульмане, католики, и другие… они не увидят рая?

— Христос — наш друг, и Он любит всех. Он любит нас, заботится о нас, и хочет чтобы мы радовались с Ним по жизни. Он не держит в руке ад, чтобы запугать нас. Всё вокруг нас — прекрасно, потому что всё это — дар Божий. Человек всё это портит, когда делает дурные вещи, и питает скверные мысли. Бог, прежде всего, — это Любовь, и хочет всех видеть рядом с собой. В то же время Он справедлив, и в зависимости от наших знаний, от наших умений, от того, что мы поняли и могли сделать, и сделали, или не сделали — по тому и будет судить. Поэтому, раз мы родились православными, и узнали от нашего же окружения о Христе, нам следует быть очень ответственными. Страшен час Суда! Насколько больше Господь дал тебе духовных даров, насколько больше ты узнал в этой жизни, настолько больше с тебя спросится в будущей. Но человек неизбежно согрешает — и делами, и мыслями. Поэтому, необходимо исповедоваться и причащаться, быть в любой момент готовыми передать себя в руки Любви Божией. Непрестанно читать молитву: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя! А Бог знает, что делает…

Большой монастырь

Старец просил меня навещать его в Милеси, где он жил в строительном вагончике. Когда могла, я приходила к нему. Однажды, в 1980 г., мы приехали с отцом. Он тогда болел почками, и лёг отдохнуть под деревом, а я помогала Старцу сажать деревья. Несмотря на то, что Старец копал сам, я совсем разленилась и даже запричитала, что мы работаем на такой жаре:

— Батюшка, зачем ты пришел в эту пустыню? Здесь засуха. У тебя здесь даже воды нет! Зря только трудимся. Ничего не получится, разве ты не видишь?

— Получится, вода есть ниже.

— А почему, Батюшка, ты ушел из Калисьи, и пришел сюда, в пустыню?

— Здесь будет большой монастырь, очень большой, займет всю эту территорию!

— Да ладно, большой! Здесь даже никто не держит загонов для скота, из-за засухи. И насколько большой, как здание нашей митрополии?

— Ещё больше. Белый такой монастырь! Найдётся и вода, причём очень хорошая. Сюда будут приходить отовсюду, чтобы набрать воды, и ты тоже будешь приходить. Эти деревья вырастут, и ты будешь есть их плоды… тогда и вспомнишь меня.

Он описывал мне (будущий) монастырь, а я думала: «Ах, Батюшка состарился и размечтался. Только послушай — огромный монастырь в пустыне!».

Сегодня, когда я прихожу сюда и вижу эти огромные здания, в точности как описывал их Старец, вижу деревья, полные плодов, вижу людей, набирающих в бутылки прекрасную воду из колонки — я плачу и рыдаю: «Ах, Батюшка, я видела столько чудес от тебя, и всё равно тогда засомневалась! Что я за человек!».

Он был в общении такой простой и непринуждённый, что с ним было легко как с родным человеком. Ты забывал, что этот человек не такой, как другие люди. Забывал, какой это великий святой.

Прощание