Перекопов выдохся, замолчал, залпом допил кофе, растянул губы в горькой полуулыбке под взглядом президента, в котором удивление сменялось озабоченностью, любопытством и недоумением.

– Да вы прирождённый оратор, Нил Петрович, – сказал Юрий Филиппович. – Прямо хоть сейчас на баррикады! Не желаете возглавить оппозицию?

– Оппозиция – не моё дело, – качнул головой остывающий генерал. – Мне ближе работа бетрибсляйтера.

– Кого?!

– Технического директора по-немецки. Нынче ведь модно употреблять англицизмы к месту и не к месту, я бы добавил в этот «планктонно-офисный» словарь ещё и немецкоязычную лексику. Абтайлюнгсляйтер – нравится?

– Начальник отдела, – с улыбкой перевёл Юрий Филиппович, хорошо знавший немецкий язык.

– Гешефтфюрер?

– Директор компании.

– Вот-вот, мне ещё нравится словечко «айнцельхэндлер».

– Розничный торговец. – Юрий Филиппович спохватился, глянул на часы. – Давайте не будем отвлекаться, Нил Петрович. Что у вас по делу Лавецкого – Зеленова?

Перекопов протянул президенту стерженёк флэшки.

– Материалы наблюдения за некоторыми государственными деятелями. В первую очередь – за премьер-министром и некоторыми членами правительства.

Президент нахмурился, повертел в пальцах флэшку.

– Я не давал вам разрешения на слежку за… правительством.

– Жизнь заставляет, – усмехнулся Перекопов. – Я уже не раз говорил, что премьер – враг вам лично и государства в целом, как и все его либеральные подданные. Так как они живут здесь, в России, то вынуждены что-то делать для неё, чтобы их не сковырнули с кресел. На самом же деле они озабочены лишь собой и продолжают вершить свои грязные личные дела, оставаясь более яростными русофобами, нежели русофобы Европы. Здесь, – генерал кивнул на флэшку, – доказательства того, что многие министры через своих доверенных лиц, замов и помощников напрямую связаны с кураторами за рубежом. Хотя на словах они самые самоотверженные защитники обездоленных россиян и озабочены лишь ростом их благосостояния, здоровьем и правами.

– Кто навскидку?

– Я уже говорил вам. Министр промышленности и торговли, – усмехнулся Перекопов. – Министр экономразвития, про которого говорят: «министр есть, развития нет». Министр финансов. Ваш советник Фурсенков. Продолжать?

Президент стиснул зубы и воткнул флэшку в гнездо ввода своего компьютера.

* * *

Примерно в это же время полковник Эзра Хаус инструктировал личного посыльного, дипломата и юриста, разведчика с большим стажем Курта Болкера, в задачу которого входил контакт на территории России с вожаком спящей террористической ячейки, подготовленной к проведению специальных операций, в том числе по ликвидации субъектов, «мешающих работе правозащитных организаций».

Эта команда киллеров не была засвечена, не участвовала в акциях ни в России, ни за рубежом, и была связана с контрразведкой ФСБ, по сути являясь одной из групп охоты за разведчиками. О её существовании знали всего три человека, в том числе замдиректора ФСБ Роман Щербина, хотя даже он не догадывался об истинном положении вещей, уверенный в том, что группа, работающая под прикрытием компании независимого аудита «Роскон», действует по прямому распоряжению президента.

Болкер, холеный янки с лицом и шевелюрой профессора математики, выслушал наставления Хауса невозмутимо. В России он бывал не раз, знал её политиков прекрасно и к заданию отнёсся с философской задумчивостью. Такие вояжи оплачивались весьма недурно, особых нервных затрат не требовали, и Болкер был уверен, что справится с заданием легко.

Через два часа после встречи с Хаусом он получил в аэропорту Вашингтона имени Даллеса «дипломатический багаж», не подлежащий досмотру, сел в самолёт и утром пятого июля по местному времени сошёл с трапа «Боинга 737» в Шереметьево, где его встретила машина американского посольства.

Вечером пятого июля Болкер договорился встретиться с руководителем правозащитной организации «Мемориал» в отеле «Рэдисон Славянская», где проходил бизнес-форум с участием ведущих российских глав компаний.

Везла Болкера на встречу машина, также принадлежащая посольству, в багажнике которой были спрятаны три металлических саквояжа из тех, что входили в его «дипломатический багаж». Так как выезд машины организовывался на территории посольства, о багаже никто за пределами посольства не знал.

Рандеву американского дипломата с «правозащитником», которым оказался помощник министра промышленности и торговли Чибис, состоялось в одном из номеров отеля на шестом этаже.

Конечно, российские спецслужбы, в том числе контрразведка ФСБ, были в курсе того, кто приехал в столицу и на кого он работает. За Болкером наблюдали с момента посадки самолёта. Однако дипломат был прекрасно обучен и экипирован: на нём был костюм, по сути представлявший собой компьютер с функциями голосовой и радиозащиты, и суть его переговоров со всеми господами на съезде олигархов осталась невыясненной контрразведчиками. Не помогла им и нанотехника, применяемая для контроля передвижений гостя и его контактов с российскими коллегами.

Между тем Чибис после встречи с Болкером тут же уехал с «дипломатическим багажом», незаметно перегруженным из машины в машину, в подмосковную Борисовку, где передал саквояжи представителям аудиторской конторы «Роскон».

Болкер вернулся в посольство США.

Чибис вернулся в Дом правительства на Краснопресненской набережной, где его с нетерпением ждал господин Манкуртов, озабоченный известием о происшествии на территории ЧВК «Белая ночь». Посовещавшись с ним, Манкуртов позвонил заместителю директора ФСБ Щербине и попросил его встретиться для обсуждения создавшегося положения.

Щербина обещал подъехать, как только освободится.

Оставалось теперь только ждать сообщений от «Роскона» о позитивном решении проблемы.

* * *

Время от времени они выезжали за пределы России: по официальным документам – отдыхать в Турцию или Объединённые Арабские Эмираты. На самом деле все пятеро «аудиторов» «Роскона» ежегодно по два-три раза тренировались в спецлагерях, принадлежащих частным лицам на территории стран Ближнего Востока, чтобы поддерживать физическую форму.

Вечером пятого июля группа в полном составе собралась в офисе конторы на улице Маяковского, огибающей садовые участки Щербинки, и начальник «Роскона» Шавырин познакомил сотрудников с человеком по фамилии Чибис, который передал им три саквояжа и сообщил коды открытия замков. Кроме того, он оставил Шавырину конверт с инструкциями, что предстоит сделать «аудиторам» на территории России.

Перед этим Шавырин получил по защищённой линии сигнал «Стрим», означавший активацию группы, и уже примерно понимал причину созыва. Вскрыв конверт, он прочитал инструкции, ознакомился с фотографиями «объектов нейтрализации», которых надо было «перевести в горизонтальное положение», и объявил общий сбор.