Фон Бок особо подчеркивал: «Кольцо окружения города в конечном итоге должно быть сужено до окружной железной дороги. Эту линию, по приказу фюрера, не должен перешагнуть ни один немецкий солдат. Всякая капитуляция должна отклоняться. В остальном поведение по отношению к Москве будет объявлено особым приказом». Конечной целью войск группы армий «Центр» являлся выход «на линию прикрытия с востока» — Рязань, Ока до Коломны, Егорьевск, Орехово-Зуево, течение рек Киржач и Молокча, Загорск, течение р. Дубна, Волжское водохранилище. В то же время следовало «стремиться к расширению рубежа прикрытия на линии Рязань, болотистая и озерная местность к северо-востоку, оттуда течение рек Поль (правильнее р. Поля. — Авт.), Бужа и Колокша, Юрьев-Польский, Переславль-Залесский, течение реки Нерль и р. Перль до Волги».

Не будем гадать, верил ли Жуков в эти дни, что Москву удастся отстоять. Ясно одно: для него дороги назад не было. В это тяжелое, критическое для страны время Георгий Константинович, как и в период пребывания на Ленинградском фронте, идет на ряд крайних мер, чтобы решительным образом развернуть все соединения и части лицом к врагу. 13 октября военный совет Западного фронта отдает приказ № 0346 о переходе в подчинение военного совета согласно директиве Ставки № 002910 всех войсковых частей и учреждений Московского Резервного фронта. В приказе войскам 16, 5, 43 и 49-й армий ставилась задача перейти к активной обороне на подготовленном Московским Резервным фронтом рубеже с задачей не допустить прорыва противника через линию укреплений в восточном направлении. «Учитывая особо важное значение укрепрубежа, — отмечал Жуков, — объявить всему командному составу до отделения включительно о категорическом запрещении отходить с рубежа. Все отошедшие без письменного приказа ВС (военный совет. — Авт.) фронта и армии подлежат расстрелу».

Пока же противник продолжал развивать наступление на Москву. 15 октября на наро-фоминском направлении он овладел Боровском и создал реальную угрозу прорыва к Москве по Киевскому шоссе. В тот же день Георгий Константинович представил Сталину донесение о плане уничтожения танковых группировок противника. Жуков считал, что противник, видимо, с утра 16 октября начнет концентрическое наступление своими танковыми группами на московском и подольском направлениях. Предполагалось, что 3-я танковая группа генерала Гота (6, 20, 10, 7-я танковые, 36, 14-я моторизованные дивизии) перейдет в наступление на Москву в направлениях: Тургиново, Клин; Лотошино, Новопетровское; Руза, Кубинка. Наступление 4-й танковой группы генерала Гёпнера (5 и 2-я танковые, 17 и 3-я моторизованные дивизии) ожидалось через Боровск и Малоярославец на Подольск. Для противодействия танковым группам противника Жуков приказал: 21-й танковой бригаде наступать в направлении Тургиново, Пушкино, Калинин; 22 и 20-й танковым бригадам, усиленным артиллерийским полком противотанковой обороны и дивизионом гвардейских минометов PC каждая, расстрелять вражеские танки из засад соответственно в районах Теряево, Суворово и Васюково; 9-й танковой бригаде, усиленной артиллерийским полком противотанковой обороны, дивизионом гвардейских минометов PC и танковым батальоном, расстрелять немецкие танки из засад в районах Митенино, Митяево и Ермолино, а затем контратакой добить противника. Докладывая об этом, Георгий Константинович просил немедленно выдвинуть в Клин, Новопетровское, Кубинку, Красную Пахру и Подольск из резерва Верховного Главнокомандования артиллерию противотанковой обороны и танковые части.

Возможность перехода противника в решительное наступление с утра 16 октября магически подействовала на Сталина. 15 октября Государственный комитет обороны принимает постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». Оно предусматривало эвакуацию иностранных миссий, Президиума Верховного Совета, правительства во главе с заместителем председателя СНК В. М. Молотовым, органов наркоматов обороны и ВМФ в Куйбышев, а основной группы Генштаба — в Арзамас. В случае появления войск противника у ворот Москвы Наркомату внутренних дел поручалось «произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также всего электрооборудования метро (исключая водопровод и канализацию)». В постановлении отмечалось, что Сталин «эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке».

Это была не первая мысль об оставлении советским руководством Москвы. В 1918 г. в связи с наступлением германских войск военный руководитель Московского района обороны бывший генерал К. К. Баиов представил 20 марта Высшему военному совету доклад, в котором предлагалось решить оборону Москвы рядом последовательных задач: сдерживание противника на вероятных направлениях его наступления; оборона отдельных узлов на подступах к Москве; оборона Московского железнодорожного узла; «возможное оставление Москвы и сдерживание германских войск восточнее города до подхода стратегических резервов».

Тогда дело до оставления Москвы не дошло. Теперь же слухи об эвакуации из столицы породили панику среди населения. На вокзалах спешно грузились эшелоны заводов и учреждений. Многие чиновники на персональных и частных машинах удирали из города, немало людей уходило пешком на восток. В городе начались грабежи и беспорядки. На большинстве дорог возникли пробки, что создавало реальную угрозу срыва перегруппировок и снабжения войск.

Вместе с центральным аппаратом НКВД в ночь на 16 октября из Москвы в поселок Барбыш под Куйбышевом (Самара) были эвакуированы «особо важные» подследственные, в том числе бывшие начальники ВВС генералы А. Д. Локтионов, Я. В. Смушкевич, бывший начальник Управления ПВО РККА Г. М. Штерн. С одобрения И. В. Сталина нарком внутренних дел Л. П. Берия направил своим подчиненным письмо с требованием следствие прекратить, суду не предавать и немедленно расстрелять 25 человек. 28 октября двадцать человек на основании этого предписания здесь при свете фар и под рев моторов были расстреляны.

Наряду с мерами по эвакуации Москвы принимается решение об улучшении управления войсками на ее подступах. Это было обусловлено тем, что линия обороны Западного фронта оказалась чрезмерно растянутой, что сильно затрудняло управление частями и соединениями. Поэтому 17 октября по решению Ставки ВГК из состава Западного фронта были выведены три правофланговые армии — 22, 29 и 30-я, а также войска, действовавшие на осташковском, ржевском направлениях и в районе Калинина. Они вошли в состав созданного Калининского фронта под командованием генерал-полковника Конева. После этого Жукову можно было сосредоточить все внимание на решении проблем, связанных непосредственно с обороной Москвы.

Тем временем обстановка на фронте продолжала обостряться. 18 октября противник захватил Малоярославец, который обороняли войска 43-й армии генерала К. Д. Голубева. В тот же день Жуков принимает меры по улучшению управления войсками, действующими на верейском и боровском направлениях. Под руководством командующего 33-й армией объединялись действия 151-й мотострелковой и 9-й танковой бригад, 222, 110, 113-й стрелковых дивизий и частей Наро-Фоминского гарнизона. На армию возлагалась задача отбросить противника из района Верея и Боровск и организовать упорную оборону на рубеже Архангельское, Федорино, Ищеино. На тыловых рубежах 5, 16, 33, 43 и 49-й армий, на дорогах, ведущих в Москву, были выставлены противотанковые отряды. Приказом Георгия Константиновича от 19 октября в их составе предписывалось иметь 1–2 противотанковых орудия, взвод истребителей с гранатами и бутылками «КС» взвод саперов с минами, стрелковую роту.