Его когти просвистели в нескольких сантиметрах от лица Уолкрис, висевшей под карнизом, не причинив ей вреда. Женщина проследила взглядом, как туша насекомого, извиваясь, стремительно уменьшается в размерах и, наконец, исчезает в клубящемся тумане внизу.

Макс пришел в себя на удивление быстро. Не обращая ни на что внимания, он бросился к выступу, за который была закреплена веревка и начал тянуть ее изо всех сил. Не останавливаясь, сантиметр за сантиметром. В конце концов Уолкрис смогла ухватиться за край карниза, подтянулась и перевалилась на него. Она все еще тяжело дышала, наполовину оглушенная ударом о скалу после прыжка, но первыми ее словами было:

- Вы видели, Пеппер? Я все-таки одолела его!..

- Вы сделали это! - восторженно воскликнул Макс, отдуваясь. - И как сделали! Такой невероятной битвы я в жизни не видел.

На губах Уолкрис промелькнула улыбка.

- Оказывается, ваша жизнь не так уж богата впечатлениями!

- Возможно, - ответил он. - Но мне хватает. Давайте выбираться отсюда. Не знаю, как чувствуете себя вы, но лично я сыт по горло этой проклятой скалой!

Лингафон выглядел как небольшой серый ящичек. На его передней панели располагалось множество рычажков и кнопок, а также зеленоватая стеклянная полусфера, которую Гумбольдт окрестил «магическим глазом». То и дело зажигались и подмигивали маленькие лампочки, раздавалось мерное гудение. Под круглым углублением в центре «магического глаза» виднелась надпись: «Громкоговоритель».

Жрец и его приближенные обступили путешественников, пристально следя за каждым движением Гумбольдта, настраивавшего прибор.

- Сейчас будет интереснее, - проговорил ученый.

Он приоткрыл щиток на боковой поверхности лингафона и извлек оттуда два тонких шланга с прозрачными утолщениями на концах.

- Это что такое? - спросил Оскар.

- Тише, тише! - зашипел на него Гумбольдт. - С этой минуты - ни слова больше, иначе языковой накопитель испортится.

Он щелкнул тумблером на правой стороне панели. Раздался пронзительный свист. Индейцы испуганно отпрянули, однако Гумбольдт знаками дал им понять, что все в порядке. Затем он таким же способом подозвал жреца и предложил ему надеть на шею кожаный ремень, на котором был закреплен прибор.

Поначалу жрец повел себя недоверчиво, но в конце концов набрался духу, снял накидку из пышных перьев и надел вместо нее лингафон. Теперь прибор висел у него на груди, а углубление «магического глаза» располагалось примерно на уровне его губ.

Стража и приближенные не сводили глаз со множества перемигивающихся огоньков на панели прибора. Один из них хотел было коснуться одной из кнопок, но Гумбольд торопливыми жестами и суровым взглядом дал понять, что этого ни в коем случае нельзя делать. Затем он взял оба шланга и вставил их концы в ушные раковины жреца. Бедняге было очень не по себе, но он мужественно перенес все эти таинственные манипуляции.

- Готово, - вполголоса произнес Гумбольдт. - А теперь, Шарлотта, пора прочитать приветственную речь, которую я тебе вручил.

Девушка кивнула, вытащила листок с рукописными строчками и поднесла его поближе к свету. Ясно и отчетливо выговаривая каждое слово, она начала читать:

- Римайкуллайки…

- Римайкуллайки? - Жрец удивленно заморгал.

- Имайналлан кашанки… - продолжала Шарлотта.

- Аллилланми! Куантри? - Теперь жрец выглядел окончательно сбитым с толку.

Оскар тоже ничего не понимал в происходящем. В то время, когда старик говорил, Гумбольдт беспрестанно крутил какие-то верньеры на панели прибора. «Магический глаз» таинственно светился в полумраке.

- Дальше, - прошептал Гумбольдт. - Дальше, Шарлотта, ты все делаешь великолепно.

- Иман сутъйики?

- Юпан-н сутъйи, - ответил жрец. Однако Оскару почудилось, что сквозь его слова как бы пробивается другой голос - механический, но вполне понятный.

- …ня зовут Юпан, - донеслось из громкоговорителя.

- Продолжай, девочка, - потребовал Гумбольдт, - как я и надеялся, прибор работает!

- Шарлотта-н сутъйи, - произнесла девушка, указывая на себя, и внезапно перешла на немецкий, поочередно указывая на своих спутников: - Это мой дядя Карл Фридрих фон Гумбольдт, знаменитый ученый. Это Элиза Молина и Оскар Вегенер, мои друзья. Мы все бесконечно рады знакомству с вами…

Внезапно жрец все понял. Его глаза вспыхнули от радости.

- Анчатан кусикуни риксиспайки! - поспешно произнес он, и тут же голос из громкоговорителя перевел: «Сочту за счастье быть знакомым с вами».

- Работает, черт побери, работает! Продолжай беседовать с ним, Шарлотта.

Все присутствовавшие в зале туземцы следили за странным ритуалом, затаив дыхание. И в самом деле - все происходящее должно было казаться им колдовством. И Оскар отлично их понимал - ему самому с трудом верилось, что такое устройство может существовать.

Жрец, поглядывая на светящийся ящичек, отвечал на все вопросы, которые ему задавала Шарлотта. И чем дольше продолжалась их беседа, тем его речь становилась все отчетливее и связнее. «Я знаю - вы прибыли из далекой страны… страны за морями, - неслось из громкоговорителя. - Приветствую вас на нашей земле!

- Уму непостижимо! - вырвалось у Оскара. - Что за удивительная машинка! Она умеет переводить только с кечуа или с других языков тоже?

- По идее - с любого языка, на котором говорят жители Земли, - ответил Гумбольдт, вытирая платком увлажнившийся лоб. - Главная трудность заключается в настройке. Чтобы прибор сносно заработал, перед ним приходится некоторое время говорить на том языке, с которого нужно переводить.

Оскар ухмыльнулся.

- Отличная штука. И никакой зубрежки, никакого заучивания тысяч незнакомых слов! Просто настраиваешь лингафон - и можешь запросто общаться с кем угодно - хоть с зулусом, хоть с тунгусом.

- Никакой лингафон не заменит приличного образования, - возразил Гумбольдт. - Но нам он, безусловно, принесет пользу. И не только нам, но и любой экспедиции. Однако с одним условием: если мне удастся вылечить его от детских болезней.

- Детских болезней?

- Ну, во-первых, он плохо воспринимает различные диалекты одного и того же языка, а во-вторых его сбивают с толку ругательства и жаргонные словечки. А в-третьих, он пока еще потребляет слишком много энергии. - Ученый указал на маленькие аккумуляторные батареи, которые торчали в кармашке его сумки, как патроны в патронташе. - Их, разумеется, можно заряжать снова и снова, но для этого нужен источник электричества. Без него мой аппарат мертв. Остается надеяться, что этот народ знаком с электричеством, в противном случае с взаимопониманием между нами очень скоро будет покончено.

Тонкости Оскара сейчас не интересовали. Перед ним внезапно открылась поразительная финансовая перспектива, которую сулил лингафон для человека предприимчивого. Если наладить его производство, он мог бы в одну ночь превратить изобретателя в мультимиллионера. Одна только продажа лицензий в другие страны сулила неслыханные прибыли. Интересно, задумывался ли об этом герр Гумбольдт?