сына, которого ты разорвал пополам, была ещё и… внучка… её мать… хорошо устроилась…

Заявление это оказалось настолько неожиданным, что Дангорт на какой — то момент разжав пальцы, выпустил так сладостно уже хрустевшую жирную глотку Правительницы.

Обалдев от правды, которая (кто знает?), являлась ли правдой вообще, теперь же Зверь сам готов был прямо когтями, не тратя времени на поиски кинжала, вскрыть себе горло.

— Остолоп, — хрипнула княгиня, яростно растирая шею — Идиот. Вместо того, чтоб распускать руки и рычать, тебе следует подумать, как теперь быть.

— Сведения, — он искривил губы — Верны? Это точно? Или это опять твои выдумки? Нателла, от Клана Синских магов остался пшик. С ними было покончено ещё тогда. Останки Синского Князя и его сыночка растерты в прах, и забыты. Теперь же ты приходишь ко мне и говоришь, что кто — то из них спасся? Бред.

Княгиня кивнула:

— Бред. Конечно же, бред. Как, вероятно, и то, что сноха казненного Князя, которую мы посчитали мертвой, смогла каким — то образом запорошить нам головы и всё же улизнуть от правосудия. Так вот, сбежав в глушь, она прекрасно устроила и свою судьбу, и судьбу наследницы Клана, тогда ещё крохотной и несмышленой. Амелла Радонир — дитя погибшего, сильного Рода. Уничтоженного тобой, Каратель. Ты понимаешь, к чему я веду?

Он понимал. Он всё прекрасно понимал! Но… всё ещё не верил. Ярый поборник правды, теперь малодушно цепляясь за ложь, только в ней искал спасения.

Итак, Синские Маги. Древний, но несколько ослабевший к моменту начатого ими бунта, Клан.

Выродки, много веков живущие за счет того, что поглощая любой, разнородный Потенциал, увеличивали свой. Паразиты, как те водные черви, живущие в брюхах рыб и питающиеся их соками.

Любой из "синцев" с легкостью мог высосать "до дна" кого угодно. "Пищей" для этих тварей, говорят, могли стать даже люди — здоровый, душевно сильный человек вполне годился "на раз". И разумеется, стоило избавить Остар от этой грязи!

Но Амелла… ЕГО Амелла? Одна из них? Нет. Ни за что.

— Вот. Держи, — выдохнула княгиня, поднимаясь из кресла и бросая на низкий, каменный столик сложенный пополам лист бумаги, вынутый из глубокого кармана платья — Здесь имя и место прибывания того, кто сможет подтвердить мои слова. Сразу поверь, что этот человек никакого отношения не имеет ни ко мне, ни к Доэру. Также и подкупить мы его не могли, ему это просто напросто неинтересно. Впрочем, ты сам всё поймёшь, если, конечно, поедешь туда за подтверждением…. И в последний раз прошу! ПРОШУ тебя. Отдай мне Амеллу. Я клянусь, что с головы девчонки не упадет даже и волоса. Подрастающую Тварь надо обучать, холить, лелеять и беречь. Ту, кстати, Тварь, что зреет в её брюхе — тоже. При правильном ведении дел мы сможем получить сильную оборону для всего Княжества. Мы. Ты и я. То предложение, о котором я уже говорила — всё ещё в силе, Дейрил.

— Пшла вон, — глухо ответил тот — Иди прочь, пока я тебя и в самом деле не убил, Нателла.

…Больше он не помнил ничего.

Багровая пелена, застелившая взгляд и разум, спала в тот момент, когда нейер Дангорт обнаружил себя стоящим прямо у входа в их с Амеллой спальню, комкающим в кармане домашней рубахи записку, отданную ему княгиней.

Спящая, по всему видно, мертвым сном девчонка резко проснулась, едва стоило Карателю, отворив дверь, сделать пару шагов к кровати.

— Дейрил! — прикрыв маленькой ладонью короткий зевок, нейра Дангорт подняла голову от подушки — Ты где был? Кто — то приезжал, или мне приснилось?

— Так, — неопределенно отозвался супруг, присаживаясь на край постели — Ерунда, Мелли. Уже никого нет.

Амелла потянулась. Вновь зевнув и приподнявшись, прижалась к мужу, ткнувшись лбом куда — то ему в бок.

— Я соскучилась! — хрипловатым со сна голосом заявила она — Знаешь, я спала… и во сне скучала. Такое разве может быть?

Вместо ответа он повернулся и, подхватив хихикнувшую жену под поясницу, прижал к себе.

Удерживая одной рукой обнаженную, теплую прелесть, другой резко дернул перевязь штанов.

Почувствовав тонкие пальцы жены на своей освобождённой и тут же занывшей, напрягшейся плоти, застонав, припал к раскрывающемуся, сливочному бутону полудетского рта, стараясь не смотреть в глаза Амеллы…

…весенние, голубые, отливающие новой сталью и серебром.

Настоящие. ИХ…

"Синские" глаза.

Глава 33

Коротко и жарко стиснув Амеллу в объятиях, Дангорт приказал себе быть осторожнее и не торопиться.

Как бы хотелось продлить удовольствие, медленно сощипывая с тела супруги слои одежды, лепесток за лепестком, будто раскрывая незрелый бутон чудесного цветка!

Или стягивать, никуда не торопясь, тонкую ткань легкого платья или ночной сорочки, обнажая одну за одной тонкие полоски краснеющей стыдом и страстью, кожи.

Как бы хотелось касаться губами плеч, грудей, сосков, розовых, маленьких и тугих, как только только начавшие зреть ягоды!

Как хотелось бы ласкать их, прикасаясь подушечками пальцев. Потом же, сдавив ладонями обе груди, сжать легонько, а после сильнее и сильнее…

Провести по нежной, дышащей снегом и ванилью коже живота кончиком языка и, обогнув невероятно красиво втянутый темный пупок, опуститься ниже… Туда, где всё ещё дремлет Настоящая Амелла Дангорт, Настоящая Женщина, Настоящая…

Стоп.

Все эти "шмыгли — дрыгли", как выражалась супруга, иногда были использованы Карателем в любовных игрищах, но большого впечатления на нейру Дангорт отнюдь не производили. Приятно ей, разумеется, было почти всегда.

Но…

— Оно конечно, ты муж, — ответила она как — то раз на косноязыкий вопрос Дангорта об "этих самых" вещах — Не мне тебя учить. И мне с тобой хорошо, очень хорошо, Дейрил. Честно. Не только в постели, а вообще всегда. Но вот ЭТО всё… Как тебе сказать? Непривычно, что ли? Необычно! Как по мне, так легче "по быстрему", и спать. Но это уж как ты хочешь. Некоторые мужики, я слышала, и не такое вытворяют! Что поделать, если вам вечно какие — то шмыгли — дрыгли подавай!

Тут же поняв, что сболтнула лишнего, благоверная густо покраснела и отвернулась.

— Делай, как знаешь, — пробурчала из под ладони, которой прикрыла себе рот — Ты муж, тебе и решать.

Вот и поговори с ней.

Вообще, Каратель давным давно понял одну простую вещь. Стоило в разговоре с супругой коснуться какой либо "скользкой" темы, нейра Дангорт тут же начинала вертеться, как червяк на лопате. Сразу же появлялись тысячи причин увильнуть от прямых ответов, краснея и хихикая. И, наконец, в довершении всего на