по его мнению, я должен был катиться вниз по лестнице от одного взгляда на висящие на стене связки.

А вот Магией Тьмы наместник владел из рук вон плохо. Только в одном месте я чуть не угодил в пропасть, которая казалась вполне безобидной выбоиной на ступеньке.

Ладно хоть, вернувшийся Кутень хорошо помогал, потому что некоторые ловушки я совершенно не чуял. Возможно, это тоже была магия, притупляющая чувство опасности.

По-настоящему туго мне пришлось на самом верху, где Вайкул зарядил свою собственную ловушку, основанную на магии воздуха. На очень мощной, просто убийственной магии воздуха…

— Здесь ты силён, не поспоришь, — прохрипел я, вылетев в окно и кое-как уцепившись за край.

Каменный подоконник был обильно утыкан стеклом, и я только стиснул зубы, наблюдая, как прямо надо мной с ужасным свистом грохочет ураган, вырываясь из окна. Бедный Кутень, унесло его куда-то…

А воздух-то какой свежий, не надышишься. Ожидая, пока разрядится ловушка, я покрутил головой. Здесь было уже высоко… Яркая луна всё продолжала светить, но горизонт, изрезанный горами, уже заметно заалел — скоро рассвет.

Кстати, справа вроде искрится море. И на побережье виднеются рубленные тени домов. Скорее всего, это и есть Солебрег, причём совсем недалеко.

Снизу донеслись крики. Я попытался рассмотреть, что там происходит. Ворота распахнуты, носятся какие-то тени… Некоторые вполне по-человечески, а некоторые мощными прыжками, не совсем по-человечески.

Люди орут, упыри рычат. Романтика…

Наконец, сверху поток воздуха ослаб, и я, подтянувшись, полез назад. Заодно вернулся и Кутень, передавший мне картинку, как его здорово помотало.

Поднявшись ещё на пролёт, я застыл перед последней дверью, которая вела уже в покои наместника. И зарычавший Кутень, и моя собственная интуиция чётко намекали, что Вайкул меня ждёт.

Я ухмыльнулся. А ещё об этом говорил мой нос, который уже едва не заворачивался от запаха чеснока, пробивающегося через замочную скважину. Служитель Бездны был готов встречать бросского воителя.

Неудивительно, что Креона там так ломается. Воняющий чесноком старик не самый желанный любовник.

Подумав, я уселся в позу лотоса и, прикрыв глаза, стал ждать. Придержал любопытного цербера, чтобы он не полез вперёд. Последняя ловушка, висящая на двери, относилась к магии Тьмы, и следовало подумать, как её обезвредить.

Глава 23

Когда маг сталкивается с проблемой, к её решению он обычно подходит двумя способами.

Первый — планирование — используют маги, способные на глубокие, последовательные размышления. План на много ходов вперёд, с различными вариациями, не так-то легко составить, но такой маг легко опередит всех конкурентов.

Второй способ — импровизация — более легкомысленный, но он имел право на существование. Некоторые проблемы возникают спонтанно, не давая времени на обдумывание, и в таких случаях приходилось полагаться на интуицию и везение.

Приоткрыв глаза, я с сомнением посмотрел на дубовую дверь.

Как Десятый, я предпочитал первый способ… Потому что по-настоящему умный и осторожный маг даже не позволит никакой проблеме появиться неожиданно.

Но этот Малуш, в теле которого я оказался… Смердящий свет, какие же тугие у него мозги! Ещё и ладонь, которую порезал об стёкла за окном, чешется.

Зрение Кутеня было тоньше моего, и мерцание на дверной створке, которое он увидел, показалось мне знакомым. На то, чтобы вспомнить, что это за заклинание, у меня ушло довольно много времени, и я даже расслышал, как старик шаркает за дверью. Вайкул настороженно прислушивался, что здесь происходит.

Ладонь чешется… Как бы то стекло на подоконнике не отравлено было. Будет обидно свалиться от яда в самом конце пути.

Со вздохом я вытянул из ладони засевший кусочек стекла, понюхал. Да, кажется, и вправду яд. Впрочем, это можно превратить и в козырь.

Насколько я мог судить по характеру старика, он не из тех, кто любит убивать быстро. Тщеславный Вайкул наверняка захочет посмотреть на наглеца, который задумает к нему заявиться. А уж тем более, если это бросский воин, о котором он уже должен был получить от Бездны пророчество в видениях или во сне.

А это значит, что ни яд, ни тёмное заклинание меня не убьют… Но сделает лазутчика беспомощным, чтобы дать наместнику насладиться последним ударом.

Погоди-ка… Я встал, осторожно попросив цербера ещё раз глянуть на дверь. Ну, ясно.

«Заклинание вчерашней ночи». В самую кромешную ночь в комнате гасится свет, зашториваются окна, и заклинатель выходит из комнаты. Затем накладывает заклинание на дверь, и после его активации любой вошедший будет видеть именно эту кромешную ночь.

Простая, но хитрая магия, потому что её легко спутать со «слепотой».

Я и сам так убивал посылаемых ко мне убийц, некоторые из них были довольно могучие колдуны — перед гибелью они растерянно пытались снять слепоту, но так и не смогли ничего увидеть.

Улыбнувшись, я встал и подошёл к двери. Магия хитрая, и у меня, как у воина, не было способов её нейтрализовать.

Можно закрыть глаза, войти в комнату, и ждать, что кто-то вместо меня закроет дверь, но не может же наместник быть настолько тупым? Впрочем, у меня тоже была одна тявкающая хитрость, которой я уже привыкал пользоваться.

Я уткнул топорище в доску, тихонько толкнул. Дверь заскрипела, открываясь, и, как ожидалось, фонари на площадке сразу же погасли — по лестнице пронёсся ветер, встрепенувший мне волосы.

В комнате была тьма. Тягучая, непроглядная… и вонючая. Чесночная верность Бездне просто кружила голову. Я сделал шаг вперёд, зная, что уже не смогу видеть, пока не выйду отсюда.

Чей-то радостный вдох нарушил тишину. У Вайкула, судя по всему, аж дыхание от радости перехватило, когда он увидел, как я растерянно кручу головой, пытаясь высмотреть хоть что-то.

— Ма-а-алу-у-у-ш! — донёсся хрипящий шёпот Креоны, — Э-э-это-о ло-о-о… ву-у-у-у… ш-ш-ш…

Я повернул голову на сдавленный голос:

— Кре… — ох, как же непривычно называть людей по именам, — Креона? Где ты?

Пришлось протереть глаза. Это не поможет, потому что я уже активировал заклинание, но так я выглядел беспомощнее. А ещё так гораздо легче подключиться к сознанию Кутеня, повисшему у двери, в уголке косяка.

Цербер прекрасно видел всё, что происходит в комнате.

Намного левее лежала Креона, прикованная к кровати. Кстати, Вайкул даже зачем-то прикрыл её наготу шёлковой простынёй. Ох, какой заботливый старик.

Простыни вокруг Креоны были покрыты льдом, сама чародейка была уже похожа на обросший инеем снеговик. Кое-как подняв голову, отрывая примёрзшие к подушке волосы, она таращилась на меня, будто призрак увидела, и пыталась ещё что-то сказать…

Но даже колдунья холода, закрыв себя десятком слоёв душевного льда, промёрзла настолько, что её зубы стучали, а губы еле двигались. Зря я думал, что Вайкул сможет её соблазнить — колдунья, наоборот, решила идти до конца, скрывшись полностью в холоде. Вот только для послушницы это было смертельно, собственный лёд её же и убьёт.

— Я сейчас, Креона, — продолжая слеповато щуриться, я сделал шаг в ту сторону.

Сам наместник стоял с другой стороны, в углу, опасливо выставив свой гнутый посох. Его он держал одной рукой, а в другой руке он осторожно сжимал заготовленную «брошь хозяина» с острыми лапками — артефакт, позволяющий контролировать упыря. Только для начала его надо воткнуть в грудь этому самому упырю.

А значит, изрыгни меня, Бездна, лапки у этого артефакта отравлены…

Зрение цербера позволяло разглядеть магические плетения на полу. Буквально вся комната была испещрена заклинаниями, защитными и не только, и, конечно же, самым защищённым был тот угол, в котором стоял наместник.

Не все плетения были мне знакомы, некоторые отличались до неузнаваемости, но всё же азы магии во всех мирах были одинаковы. Это как если видишь другой язык, узнаёшь начертание некоторых букв, и даже звучат они сходно.

А если так, то кровать с Креоной, которая так и уставилась на меня, тоже была закрыта щитом.

— О-о-он… спра-а-а-ава… — кое-как выдавила Креона.

Я сразу же повернул голову, испуганно выставив топорище. Вайкул довольно прыснул и прикрыл рот, а потом чертыхнулся, сам же себя чуть и не поцарапав артефактом.

— А, хорлова падаль!

— Ага! — я перехватил топорище двумя руками, вставая в стойку, — Во имя Лиственного Света, я собираюсь повергнуть тебя, тёмный служитель!

Брови наместника чуть подпрыгнули, ему всё непривычно было слышать из уст варвара такие складные речи. Наконец,