— Отличная работа, Каулквейп! — прокричал Прутик.

И тут четверо охранниц-шрайков спрыгнули на мостки сверху. Они приземлились как раз между ними и Каулквейпом и Шпулером, отрезав путь Прутику и толстолапу. И доли секунды не прошло, как толстолап накинулся на шрайков. Одним ударом могучей лапы он смёл двоих шрайков с мостков, так что только перья полетели. Двое других выронили кнуты и дубинки и с криками ужаса убежали прочь.

— Это самые большие, каких я смог найти, — задыхаясь, пояснил Каулквейп, когда они со Шпулером наконец присоединились к остальным. Зубоскалы на привязи брыкались и тихо ржали.

— Идеально, — сказал Прутик. — Гуум, бери самого большого. Залезайте все. — Он схватил поводья и вскочил на своего зубоскала.

Гуум остался стоять на месте и лишь грустно простонал:

— У-у-х!

— Другого способа выбраться нет, — предупредил Прутик. — Ну, давай же!

Новые шрайки собирались вокруг них, их становилось всё больше и больше. На мгновение они отступили, но, когда их будет достаточно, они бросятся вперёд. В их жёлтых глазах горело желание убивать.

Массивный толстолап неохотно влез на ожидавшего его зубоскала. Животное застонало под тяжестью его веса, у него даже передние лапы подкосились.

— Всё в порядке? — спросил Прутик.

Гуум печально кивнул.

— Тогда поехали отсюда! — скомандовал Прутик.

Крепко ухватив поводья, он ударил зубоскала пятками в бока. Остальные сделали то же самое. В следующее мгновение, будто в странном танце, четверо животных привстали на дыбы, подняли передние лапы и прыгнули вперёд.

Держась изо всех сил, Прутик и Каулквейп, Шпулер и Гуум понеслись по мосткам прочь от железного дерева и ужасной арены, сбивая с ног шрайков и зрителей. Каулквейп цеплялся за своего как мог. Он никогда раньше не ездил на зубоскалах и никогда не хотел ездить. Это было ужасающе.

Мостки под ними раскачивались и дрожали, торговые палатки рушились, когда они пролетали мимо, но зубоскалы бежали быстро и уверенно. Весь рынок в глазах друзей слился в смутное расплывчатое цветное пятно, залитое светом масляных ламп. Внезапно, подскакав к концу каких-то мостков, они обнаружили за ними пустоту. Это была граница Рынка Рабов. Перед ними из будки для раздачи ярлыков выглянуло изумлённое лицо синевато-серой раздатчицы-шрайка.

«И что теперь?» — подумал Каулквейп, сердце его учащённо билось.

Ни секунды не колеблясь, зубоскал под ним спрыгнул с мостков и устремился в воздух. Каулквейп впился пятками ему в бока, вокруг них только ветер свистел. Юноша так вцепился в поводья, что даже костяшки пальцев побелели.

Лес под ним распахнулся, будто открытый рот. Он падал. Падал. У Каулквейпа свело желудок, он плотно зажмурил глаза. Это было ещё хуже, чем корзины Санктафракса, хуже, чем воздушный корабль, хуже, чем…

Керданк!

Всё тело Каулквейпа сотряслось, когда зубоскал ухватился передними лапами за ветку и вмиг оттолкнулся задними. Каулквейп ещё крепче сжал поводья… и снова лес раскрылся под ним. И снова зубоскал уверенно приземлился на ветку, снова оттолкнулся мощными задними лапами и взмыл в воздух.

Зубоскал был хорошо объезжен. Даже несмотря на то, что Каулквейп никогда не ездил на них раньше, ему приходилось всего лишь удерживаться у зубоскала на спине, пока они пробирались по лесу, перемахивая с дерева на дерево. Керданк — у-ух! Керданк… Понемногу ехать стало легче. Каулквейп понял, когда нужно напрягать живот, а когда расслабляться, когда наклоняться вперёд, а когда откидываться назад.

Но что стало с остальными?

Каулквейп глянул через плечо. Прутик и Шпулер скакали прямо за ним. А позади всех был толстолап. Несмотря на тяжесть, зубоскал Гуума всё же умудрялся не отставать. Потом в прыжке Каулквейп заметил, как за спиной у толстолапа что-то мелькнуло. Полдюжины или больше рыжевато-коричневых шрайков-охранниц на своих зубоскалах буквально наступали им на пятки.

— Что делать, Прутик? — прокричал Каулквейп. — Они догоняют.

— Смелее, Каулквейп! — задыхаясь, ответил Прутик. — Зубоскалы родились в Дремучих Лесах. Они привыкли скакать по тёмному лесу. А шрайки — оседлые существа, они редко отбиваются от стаи.

Внезапно огни Рынка Рабов погасли и все погрузилось во мрак. Каулквейп закричал от страха и снова плотно зажмурился.

— Всё в порядке! — донёсся до него радостный голос Прутика. — Каулквейп, открой глаза. Всё в порядке.

Каулквейп сделал, как ему сказали, и с облегчением обнаружил, что хотя сам лес был абсолютно тёмным, зато воздушные пираты, рядом с которыми он ехал, ярко светились в темноте. Прутик, Шпулер и Гуум, все трое купались в странном, ярком свете.

Они продолжали скачку, не останавливаясь ни на минуту, от одной ветки к другой, маячащей в темноте, быстро и уверенно.

Потом Прутик крикнул:

— Они отстали!

Каулквейп снова посмотрел назад. И увидел, что группа шрайков на зубоскалах остановилась в тени, на ветвях, вдалеке от них. Казалось, они не торопятся продолжать погоню в чаще ночного леса. И он заметил ещё, что его кокарда полностью сгнила, от неё осталась только булавка.

— Слава небу! — пробормотал он. — Мы от них отделались! Мы… ух! — воскликнул он, чуть не выскользнув из седла.

— Осторожнее, Каулквейп! — остерёг его Прутик. — Мы убежали с Великого Рынка Работорговли Шрайков, но внизу, в лесу, всё ещё есть вжик-вжики.

Каулквейп угрюмо вцепился в поводья. Они продолжали свой полёт, оставив позади рынок рабов, и он устремил взгляд на расстилавшийся перед ним лес.

Друзья не останавливались и не замедляли бега. Перед тем как спуститься на землю, им надо было убедиться, что они находятся вдалеке от прожорливых вжик-вжиков, привлечённых Рынком Рабов. Поэтому они гнали животных всё дальше и дальше, и Каулквейп почувствовал наконец, что устал.

— Сколько ещё ехать? — крикнул он Прутику.

— Ещё немного, — ответил Прутик. — Мы должны…

— Капитан! — воскликнул Шпулер. В его голосе слышалось волнение. — Капитан Прутик, зубоскал Гуума!..

Прутик обернулся.

— О нет! — пробормотал он.

Бедное животное изнемогало под тяжёлой тушей седока, доставшегося ему. Похоже, его покинули последние силы. Каждый прыжок давался с трудом, каждое приземление было сопряжено с риском. Что касается самого Гуума, то светящееся лицо толстолапа было сведено судорогой от страха и он едва удерживался в седле.

— Ух! — стонал он. — Уух!

Прутик вздохнул. Нечего было делать, как остановиться. Есть там, внизу, вжик-вжики или нет, им надо было спускаться. Благодаря небу, они уже на довольно большое расстояние удалились от этих злобных оранжевых существ.