– Но он же все равно развелся.

– Это было уже позже и ко мне не имело никакого отношения. Я не испытывала ни малейшего желания менять свою жизнь. Я хочу держать все под контролем, а не впутываться во всякие дрязги.

Эйре почудилось, будто она увидела свою коллегу в новом свете или, точнее, в сумраке. При таком плохом освещении выражения лица было почти не разобрать. Она вспомнила, о чем говорила Силье, когда они только познакомились: о своей мечте стать геологом, возиться с камнями, с чем-то неизменным в этом мире, который кажется таким ненадежным.

– Тебе вовсе не обязательно было об этом рассказывать, – заметила она.

– Многие решили бы, что это влияет на беспристрастное мнение.

– Именно поэтому мы и не расследуем его исчезновение, – заметила Эйра, – мы слишком близко сотрудничаем с ним, прокурор ведь ясно дала нам это понять.

Силье отставила в сторону пустые бокалы и жестом показала бармену, чтобы он принес еще.

– Просто чтоб ты знала, я не испытываю больше к нему никаких чувств, – Силье улыбнулась. – За исключением того, что я чертовски зла на него, – и она рассмеялась.

Извинившись, Эйра отошла в туалет. Ей туда не надо было, а впрочем, нет, надо – короткая пауза, холодная вода на лице.

И как она не заметила, что ее ближайшие коллеги состояли в близких отношениях? Обычно такие вещи сразу видно, по тому, как люди двигаются, общаются друг с другом.

Так, надо еще разок поплескать в лицо холодной водой. Глубокий вдох, чтобы вернуться к столику. Эйра заказала дежурное блюдо, из тех, что значились на грифельной доске – это означало, что его принесут быстро. И тем быстрее она сможет убраться отсюда.

– Разумеется, временами это было страшно утомительно – надевать маску перед коллегами, постоянно быть начеку. – Силье успела осушить свой бокал и теперь была основательно пьяна. – Забавно, не правда ли? Мы вкалываем целыми днями, чтобы докопаться до истины, и при этом сами врем всем вокруг. Это входит в привычку. И, в конце концов, ты уже врешь как дышишь. Честно говоря, склонность людей к вранью впечатляет.

Она чокнулась с Эйрой.

– Выпьем же за это.

До Крамфорса пришлось добираться ночным поездом – первая станция по дороге на север по замерзшей Швеции. В полночь Эйра сошла с поезда на безлюдный перрон. Вереница спальных вагонов с опущенными занавесками тронулась с места, постепенно набирая ход, и, промчавшись мимо, исчезла во мраке.

Она потеряла счет выпитым бокалам, но риск, что в полицейском участке кто-нибудь окажется, был невелик.

Эйра повозилась немного с полицейским жетоном, чтобы проникнуть внутрь, и, не мешкая, отправилась в туалет, где исторгла из себя остатки свиной рульки. Служебный компьютер лежал и ждал ее, удобный ноутбук, с которым работа выходила на совершенно иной уровень.

Она заказала такси до дома в Лунде. Водителем оказался младший брат ее одноклассника из гимназии и спустя уже полмили выключил счетчик – все равно он жил в той же стороне.

– Осторожнее, – сказал он и рассмеялся, когда Эйра, пошатываясь, выбралась из машины.

К трем часам ночи в голове слегка прояснилось, и буквы перестали прыгать по экрану. Ей больше не надо было выходить в сад подышать воздухом.

Землю все еще устилала прошлогодняя листва, сморщенные сорняки и увядшие цветы. Она немного постояла, глядя на них, после чего взяла себя в руки и продолжила работать дальше.

Какая все-таки замечательная штука – этот портативный служебный компьютер. И даже две целых ноль десятых промилле алкоголя в крови не помеха.

Ночь – это убежище, где от тебя никто ничего не требует. Ночью все спят, и некому наблюдать за тобой и обсуждать твои поступки.

Возможно, хмель тоже сыграл здесь свою роль. Судмедэксперт из Умео объясняла, что́ происходит с мозгом человека, когда тот перестает получать пищу, как, например, у запертого в подвале Ханса Рунне. Как постепенно отключается участок за участком, пока человек окончательно не утрачивает способность соображать. Мозгам нужен сахар, но последние исследования подтвердили то, о чем все и так уже давно догадывались: алкоголь стимулирует мозговую деятельность, чем пользуются многие спившиеся гении. До определенной поры.

Правда это или нет, но на фоне проходящего похмелья Эйре казалось, что все факты предстают перед ней в совершенно новом свете. Все это время они действовали наобум, теперь она видела это совершенно отчетливо. Перепрыгивали с одной кочки на другую, словно двигались по раскисшей тракторной колее весной, перескакивая с международных махинаций по отмыванию денег на личное и интимное, туда-сюда, без всякого плана.

Зато именно так, как пишут в учебниках, нашептывал ей при этом внутренний голос, не зацикливаться на чем-то одном, работать широким фронтом, именно так выглядит профессиональная работа полиции.

Или же это лидерство ГГ пошатнулось? Может, было что-то такое, что они упустили, потому что в нужный момент никто не направил их и не дал четкого направления поиска?

Эйра верила в него, возможно, даже слепо, верила, что он знает что делает, восхищалась им и розовела от удовольствия, почти граничившего со счастьем, когда он ее хвалил.

Эйра встала под душ и включила сначала горячую воду, потом холодную. Из ванной она вышла окончательно замерзшей, оставив в придачу дверь веранды открытой, чтобы морозный воздух проникал внутрь.

ГГ спал с бывшей супругой жертвы в ходе расследования, где все находятся под подозрением. Это доставляло ей боль куда большую, чем она хотела признать.

«Факты», – подумала она и закрыла входную дверь, оставляя тьму снаружи. Конкретная работа с фактами. Вот то единственное, чего стоит придерживаться.

Она проснулась в пять часов утра, разбуженная пришедшим на телефон сообщением и удивленная тем, что ей вообще удалось уснуть. Самое большее на час, на диване, с накинутым сверху халатом.

Она потянулась за телефоном и увидела, что это Рикен. Присылать сообщения в такую рань – как это похоже на него. Эйра закрыла глаза и попыталась уснуть снова. Промучившись с полчаса и не выдержав, встала и прочла загадочное послание.

Поставила варить кофе и написала, что заедет.

Звонить Рикену было бесполезно, он никогда не говорил о важных делах по телефону. Считал, что все телефоны постоянно прослушиваются, все разговоры записываются и сохраняются, а потом могут быть использованы против кого угодно. Раньше это были ЦРУ или Советский Союз, чьи, между прочим, подлодки заходили далеко в Балтийское море, черт их знает, вдруг они и до самой реки Онгерманэльвен добирались, с ее-то головокружительной отвесной глубиной, а теперь это был Китай и их шпионские программы, которые