Рузвельта пошла на контакт? Да, хочу. Вика ничем не хуже её. Вот что… а пригласи-ка ты мне на завтра Николая Пафнутича.

— А чем нам здесь поможет глава департамента образования?

— Хочу устроить небольшой экзамен Вике. Сдаст — получит от Харитонова аттестат о среднем образовании. Это будет первая ступень в нашем плане.

— А дальше — тестирование на предмет воинской специальности и в условиях нынешнего времени офицерское звание?

— Ты что, научился мои мысли читать?

— Нет, Виктор Сергеевич, просто я бы также сделал.

— Тогда к чему задаёшь лишние вопросы? Я пока не видел её мужа — Илюху, но если всё так, как говорит Олег, они у меня оба попрут наверх со страшной силой. Это наше будущее, понимаешь? Оба участвовали в боестолкновениях, оба имеют ранения и пусть хоть одна падла квакнет, что они дети. Таких наверх и только наверх, иначе к старости у нас будет та же клановость, что была в Министерстве Обороны, а на выходе пшик. Министр Обороны, не тянувший лямку ни дня — это как, мля?.. А ещё хочу с Олегом слетать к ним. Хочу сам посмотреть на его окружение и вообще на весь их анклав.

— И мне тоже лететь?

— Нет, не будем пугать союзников. Это будет чисто дружеский визит к бывшему однокашнику.

* * *

— Итак, товарищ Звягина, вы утверждаете, что ваш анклав настроен на конструктивный диалог со всеми, независимо от их вероисповедания? — первым задал вопрос генерал Потапов после её доклада от имени главы анклава.

— Так точно, тарщ генерал-майор, — кивнула она — У нас, кстати, есть бригада сборщиков мебели. Они родом из Татарстана. Никаких проблем с отправлением религиозных обрядов — намаз, соблюдение праздников… потом американцы, — она повернулась к Саре. — Тарщ капитан, у вас протестантская вера?

— Да, — встала она со своего места. — Ми даж в дэрэвнэ молитвенный дом делать. Льюди посэщщать каждый уикэнд.

— Вот видите, тарщ генерал, вопрос к нашей соратнице был внезапным. Она сказала, как есть, — она обратила внимание на другую поднятую руку. — Да, прошу.

— Как вы производите расчёты внутри анклава? — поинтересовался тучный подполковник из другой делегации.

— Никак. У нас сейчас скорее первобытно-общинный строй с элементами высоких технологий, — улыбнулась она. — Каждый нуждающийся в одежде или ещё в чём-то получает это без лишних бюрократических проволочек.

— И никто не пытается взять лишка? — усмехнулся он.

— Нет, а зачем? Чтобы потом на него косо смотрели другие? Ведь кому-то может не хватить.

— Как дела у вас с преступностью? — с места спросил другой делегат.

— Никак. Её просто нет.

— И пьяных драк тоже нет?

— У нас в анклаве «Сухой закон», исключение — какие-то значимые торжества, — она усмехнулась. — Например, такой была моя свадьба.

— И что, как вы говорите, Первая Отдельная рота тоже участвовала? Даже детям наливали?

— Шампанское — да, по одному бокалу. Извините, но если военнослужащий участвовал до этого в боестолкновении, значит, он может защищать анклав, а выпить бокал шампанского — нет? Проливать кровь…

— Не верю!

— Ваше право, но всё обстоит именно так.

— Какой-то коммунизм, блин…

— Мы основали анклав фактически на пустом месте — пять домов со стариками не в счёт. Откуда было взяться преступным элементам?

— А местных из соседнего города или посёлка не брали?

— Брали, только нормальных, а не людоедов или людей с низкой социальной ответственностью.

— А не кажется вам, что это обыкновенный фашизм?

— Скорее военный коммунизм, без либерализма и демократии. Мы не хотим проблем с теми слоями общества, о которых вы упомянули. Как не хотим иметь дело с так называемыми сексуальными меньшинствами, наркоманией и низкой социальной ответственностью.

— Но это люди!

— Люди, — согласилась Вика — и поэтому никто не в праве их лишать жизни. Пусть строят свои анклавы и живут там так, как хотят. Вы же не приглашаете их к себе в семью? — усмехнулась она. — Так почему это должны сделать мы?

— Я думаю, что на этом вопросы к прапорщику Звягиной завершены, — Шахов с мрачным лицом решил прекратить эту провокацию.

— Ещё один вопрос, тарщ генерал, только один, — попросил тот же полковник с места.

— Хорошо, Кузьмин, только один. Мы слушаем.

— Как вы намерены поделиться вакциной со всеми нами? Как это будет происходить?

— Думаю, что этот вопрос будет лучше задать главе нашей делегации — генерал-майору Ермолаеву.

— Вот смотрю я на этот балаган, — Олег Петрович встал со своего места — и диву даюсь. Вам ещё не надоел весь этот «цирк с конями»? Все эти обдолбанные додики с педиками, шлюхами и прочим сбродом? Чесслово, я думал здесь нормальные люди соберутся, а вы пытаетесь впрыгнуть в последний вагон поезда, захватив с собой мешок с тем говном, которое было до Чумы. Все эти депутаты, профурсетки, «золотая молодежь» и светские бл…оххеры… — вам они не надоели? Когда вас всех задвинули в той жизни в самый угол? Не надоели? Ну, жуйте и глотайте это дерьмо и дальше, а мы не будем.

— Так вы не ответили на мой вопрос, — продолжал настаивать полковник.

— Кузьмин! Если ты не понимаешь намёков, зря тебя послали сюда, — поддержал друга Шахов.

— То есть нам вакцины не достанется? — встал тот со своего места. — Тогда нашей делегации здесь вообще нечего делать.

— То есть вы приехали только за вакциной? — уточнил Лемешев.

— Так точно. Остальное — пока мы сами справляемся, и у нас людей так не делят — на нужных и остальных.

— Ну и жри это дерьмо сам, только потом не вой и не проси общей помощи, — скрестил руки на груди фсбшник. — Тот, кто не желает приносить обществу пользу или тем паче создаёт проблемы, будет оставлен за бортом. Вы же прекрасно понимаете, что никакой пользы эти слои общества не приносят — только переводят ресурсы и создают проблемы в повседневной жизни. Либерализм остался далеко позади — там, перед наступлением Чумы. Она расставила все точки над «и» — приносишь пользу — живёшь с нами, нет — нахрен с пляжа.

— Да пошли вы! — Кузьмин стал протискиваться к выходу. — Ивановская делегация, за мной!

— Попутного ветра! — мрачно