Хейзен неохотно посмотрел на ту часть тела, о которой говорил доктор. Рана была рваная, а её края оторваны от кости.

— При более близком рассмотрении заметны следы зубов, — продолжал комментировать доктор. — Нет никаких сомнений в том, что это тело было частично съедено.

— Собаки? — высказал догадку шериф.

— Едва ли, — покачал головой доктор. — Даже беглый осмотр структуры зубов позволяет с достаточной степенью достоверности утверждать, что это зубы человека.

Хейзену стало дурно, и он отвернулся. Больше никаких вопросов у него не возникало.

— Мы сделали снимки этой раны и замерили её размеры. Отдельные куски тела были съедены после варки.

— Скорее всего сразу после варки, — уточнил Пендергаст. — Первые куски были откушены, когда мясо было ещё очень горячим, поэтому они такие маленькие и неровные. Вероятно, убийце пришлось немного подождать, пока оно остынет.

— Совершенно верно, — согласился с ним доктор. — Если повезёт, мы получим образцы ДНК слюны того… э-э-э… кто ел этого человека. Конечно, следы зубов здесь не очень хорошие, но даже по ним видно, что они в отменном состоянии и способны разорвать даже сырую плоть.

Шериф уставился в пол и долго его рассматривал, пытаясь заглушить слова доктора мелодией Хэнка Уильямса «Джамбалалайя». А когда эта мелодия закончилась, он поднял глаза и увидел, как Пендергаст уткнулся носом в труп и что-то там нюхал. У шерифа даже в глазах потемнело от этой картины.

— Я могу потрогать пальцем? — спросил Пендергаст у доктора.

Тот кивнул.

Пендергаст стал тыкать пальцем в какую-то точку на лице трупа, а потом провёл пальцем по его руке и ноге. После этого он поднял палец вверх, долго рассматривал его на свету и в конце концов приложил к носу. Шерифа чуть не стошнило прямо на стол с трупом. Он попятился и снова вперился глазами в спасительный кусочек грязи на бетонном полу. На этот раз шериф вспомнил замечательный блюз, но, как только зазвучала гитара, послышался громкий голос Пендергаста:

— Вы позволите мне высказать кое-какие предположения?

— Разумеется, — сказал доктор.

— Кожа на этом теле, по-моему, покрыта тонким слоем какой-то маслянистой жидкости, заметно отличающейся от растопленного человеческого жира, который образовался в кипящей воде. Причём этой плёнкой покрыто, кажется, всё тело жертвы. Я бы рекомендовал вам провести тщательный химический анализ этого вещества на предмет определения его сущности и состава.

— Мы непременно сделаем это, мистер Пендергаст.

Но тот уже не слушал доктора и вперился глазами в тело. В морге повисла мёртвая тишина. Хейзен как заворожённый уставился на Пендергаста и ждал, что тот выдумает на этот раз. Впрочем, доктор тоже внимательно смотрел на агента ФБР, явно сгорая от нетерпения.

Пендергаст долго разглядывал тело, а потом наконец заговорил:

— В дополнение ко всему сказанному я обнаружил на теле ещё одно вещество. — Он сделал многозначительную паузу и отошёл от стола с видом триумфатора. — Предлагаю вам провести анализ на наличие вещества с химической формулой С 12 Н 22 О 11 .

— Вы что, хотите сказать… — Доктор застыл от изумления, не закончив фразу.

Хейзен взглянул на остолбеневшего доктора, на самодовольного Пендергаста и с ужасом подумал: если даже доктор пришёл в изумление, то это должно быть нечто из ряда вон выходящее. Но чем ещё можно удивить человека после того, что он увидел на этом столе?

— Боюсь, что это именно так, доктор, — подтвердил догадку Пендергаст. — Это тело употребляли с маслом и сахаром.

Птицефабрика «Гро-Бейн», расположенная в самом начале кукурузных полей, состояла из ряда низких зданий с металлическими крышами. Цветом они походили на зрелую кукурузу и поэтому почти сливались с окружающим их желтоватым морем.

Кори Свенсон свернула на автомобильную стоянку, нашла свободное место в дальнем конце и заглушила мотор. Рядом с воротами стояли раскалённые на солнце автомобили рабочих и служащих. Пендергаст вышел первым, размял онемевшие от долгого сидения ноги и огляделся.

— Вы когда-нибудь были на фабрике, мисс Свенсон? — спросил он.

— Нет, никогда, но слышала о ней немало всяких историй.

— Признаться, мне интересно посмотреть, что там происходит.

— Что именно вас интересует?

— Ну, например, как они за один день превращают тысячи живых индеек в тысячи килограммов мороженой индюшатины.

Кори хмыкнула.

— А мне — нет.

В этот момент на приёмный пункт птицефабрики въехал огромный трейлер с металлическими клетками. Грузовик резко скрипнул тормозами, и вокруг него забегали грузчики в форменной одежде. Вскоре клетки с живыми птицами стали быстро исчезать в огромной полости приёмного цеха.

— Агент Пендергаст, могу я спросить, что мы тут делаем?

— Конечно, можете. Мы приехали сюда, чтобы побольше узнать о работавшем здесь Уильямс Стотте.

— А в чём здесь связь?

Пендергаст улыбнулся.

— Мисс Свенсон, за долгие годы работы в ФБР я понял, что всё вокруг нас имеет определённую взаимосвязь. Я должен узнать этот городок и всё, что в нём находится, включая, разумеется, и птицефабрику. Ваш Медсин-Крик не просто эпизод в разворачивающейся на наших глазах драме, а её главное действующее лицо. Птицефабрика, как мне известно, средоточие всей экономической жизни и к тому же место работы нашей второй жертвы. Словом, эта птицебойня — живое сердце вашего городка, если позволите мне такую метафору.

— Может, я подожду вас в машине? Честно говоря, вид мёртвых индеек меня не вдохновляет.

— А мне казалось, что они вполне соответствуют вашему художественному стилю. — Пендергаст указал на разукрашенный капот её старенького «гремлина». — Если они мёртвые, то, стало быть, уже не живые, а если живые, то, стало быть, ещё не мёртвые. Впрочем, поступайте как вам угодно.

И Пендергаст быстро зашагал через стоянку к входной двери. Кори, посмотрев ему вслед, выскочила из машины и бросилась вдогонку. Пендергаст уже подошёл к большой металлической двери с выгоревшей на солнце надписью: «Служебный вход. Пожалуйста, открывайте своим ключом».

Пендергаст подёргал за ручку, но дверь была заперта. Кори с любопытством наблюдала, как он поступит дальше. Пендергаст полез в карман, но потом передумал и махнул ей рукой:

— Идите за мной.

Они прошли по бетонному крыльцу до угла и остановились перед бетонными ступеньками, которые вели к тому самому приёмному цеху, где разгружали только что прибывший трейлер. Протиснувшись между бетонной стеной и перилами лестницы, Пендергаст исчез внутри цеха. Кори последовала за ним. Через минуту они вошли в приёмный цех, где один рабочий ставил железные клетки на конвейерное полотно, а трое других вытаскивали индеек из клеток и прицепляли к их лапам стальные крючки. Бедные птицы барахтались, дёргались и от страха пачкали конвейер. Сейчас они ещё были похожи на птиц, но конвейер уносил их дальше, навстречу неминуемой гибели в чреве птицефабрики. Несмотря на беспрерывную работу мощных кондиционеров, запах в этом цехе стоял отвратительный.