потолке пещеры были проделаны отверстия, чтобы впускать свет. Перед отверстиями были установлены защитные сетки от насекомых и рептилий. Мак-Грат увидел что-то за железными воротами и помчался по тоннелю; его сердце едва ли не выпрыгивало из груди. Али поспешил за ним.

Зарешеченная дверь не была заперта. Она распахнулась, едва Мак-Грат толкнул ее. Он застыл неподвижно — настолько сильные эмоции ошеломили его.

Его глаза ослепил золотой блеск: солнечный луч, проскользнув вниз под углом через одно из отверстий в каменной крыше, ярко вспыхнул на великолепной копне золотистых волос девушки, мирно спящей на резном дубовом столе, подложив под щеку руку.

— Констанс! — сорвался с мертвенно-бледных губ Мак-Грата страстный оклик.

Эхо подхватило его зов. Девушка подняла голову. Она выглядела удивленной. Руки ее взметнулись к вискам, рыжие волосы заструились по плечам. У Мак-Грата закружилась голова. Ему показалось, что девушка плывет в ореоле золотого света.

— Бристоль! Бристоль Мак-Грат! — воскликнула она с отчаянием и недоверием. Затем обхватила его своими белыми руками в яростном объятии, словно боялась, что он всего лишь призрак, который скоро исчезнет.

На мгновение мир вокруг Бристоля Мак-Грата перестал существовать. Он стал нем, слеп и глух ко всей вселенной. Его ошеломленные чувства знали только женщину в его объятиях, он был опьянен ее мягкостью, ее ароматом — он был совершенно потрясен, когда понял, что мечта, от которой он не отказывался три года, даже полагая ее несбыточной, теперь-то уж точно сбылась.

Когда снова вернулась способность ясно мыслить, Бристоль потряс головой, пытаясь выйти из транса, и огляделся, растерянный и беспомощный. Он находился в большом зале, вырубленном в твердой скале. Как и в тоннеле, сверху лился свет, и воздух был свеж и чист. Он увидел стулья, столы и гамак, коврики на каменном полу, жестяные банки и диспенсер для воды. Болвилль обеспечил своей пленнице минимальный уют.

Мак-Грат огляделся в поисках араба и увидел, что тот остался за решеткой, не решаясь прервать сцену воссоединения влюбленных, — о, восточная учтивость!

— Три года! — плакала девушка. — Три года я ждала. Я знала: ты придешь, чувствовала это! Но берегись — Ричард убьет тебя, если найдет… он убьет нас обоих!

— Он уже не сможет никого убить, — ответил Мак-Грат, — ибо мертв сам! Но нам все же стоит выбираться отсюда.

Глаза Констанс заблестели от страха.

— Ах да — еще этот ужасный человек, Джон де Эльбор!.. Болвилль сам боялся его. Вот почему он запер меня здесь. Он сказал, что пошлет за тобой. Я так переживала за тебя…

— Али! — окликнул Мак-Грат. — Заходи, друг! Сейчас мы пойдем отсюда, но сначала возьмем с собой немного воды и еды. Возможно, нам придется спрятаться в болотах из-за…

Вдруг Констанс вскрикнула и вырвалась из его объятий. Мак-Грат застыл от выражения ужаса в ее глазах — и тут же получил сильнейший удар по голове. Он не потерял сознание, но внезапно перестал чувствовать свое странно парализованное тело. Он рухнул на каменный пол, как пустой мешок, и распластался, будто мертвый. Он мог только беспомощно смотреть, как над ним разворачивалась дальнейшая сцена, и собственное бессилие доводило его до безумия — Констанс в диком отчаянии отбивалась от человека, которого он знал как Али ибн Сулеймана; теперь тот выглядел ужасно изменившимся.

Он снял тюрбан и очки. Даже белки его глаз потемнели, и теперь в них Мак-Грат мог видеть правду во всей ее зловещей полноте — этот человек не был арабом. Он был мулатом, наполовину черным. Впрочем, в его жилах наверняка текла и арабская кровь: его лицо имело типичные восточные черты, которые вместе с соответствующей одеждой делали его похожим на настоящего араба. Однако все это исчезло теперь разом, так что на первый план выступили черты ниггера; даже голос, ранее имевший звонкий арабский оттенок, теперь звучал гораздо гортаннее.

— Ты убил его! — кричала девушка, тщетно пытаясь освободиться от жестоких рук, крепко сжимавших ее белые запястья.

— Он еще не умер, — засмеялся мулат. — Дурак выпил отравленный бренди! Этот яд водится только в джунглях Большого Зимбабве. Он безвредно дремлет в теле жертвы до тех пор, пока нервная система не будет поражена сильным ударом, — тогда эффект налицо.

— Ты должен помочь ему! Пожалуйста! — умоляла она.

Притворщик ответил ей с жестоким смешком:

— Я? Должен? Он свою роль отыграл. Брошу его тут — и да обглодает его кости мерзкая болотная живность! Я бы хотел на это посмотреть, но мы будем далеко до наступления темноты. — Глаза злодея блестели, как будто он был животным, наслаждающимся своей добычей. Вид белой красавицы, отчаянно пытающейся вырваться из его хватки, казалось, наполнил человека из джунглей дикой похотью.

Ярость Мак-Грата, его агония отражались только в налитых кровью глазах. Он не мог пошевелить ни руками, ни ногами.

— Хорошо, что я вернулся на виллу один, — снова засмеялся мулат. — Подкрался к окну, пока этот дурак разговаривал с Ричардом Болвиллем. Тогда мне пришло в голову, что он может привести меня к тому месту, где ты спрятана. Я и не знал, что где-то в этих болотах может быть убежище. Я взял плащ, туфли и тюрбан араба — подумал, что они могут когда-нибудь пригодиться. Очки тоже помогли. Прикинуться не составило труда! К тому же этот человек никогда не видел Джона де Эльбора. Я родился в Восточной Африке и вырос рабом в доме араба; потом бежал в Большой Зимбабве. Но хватит болтовни — надо идти. Барабаны бьют весь день. Черные беспокойны. Я обещал им жертву для Зембы. Думал отдать служку Ахмада, но, когда выпытал из него все что нужно, — оказалось, больше он ни на что не годен. О, пусть стучат в свои дурацкие барабаны. Они хотят, чтобы ты стала невестой Зембы, но они не знают, что я нашел тебя раньше. Я спрятал моторную лодку в нескольких милях отсюда…

— Ты беспросветный идиот! — завопила Констанс, снова вырываясь. — Как тебе удастся перевезти через реку белую девушку, будто рабыню, с твоей-то черной рожей? Не думал?

— Я накачаю тебя дурманом, и ты станешь совсем как мертвая, — ответил он. — Тогда я положу тебя на дно лодки и накрою мешками. Когда сяду на пароход, который увезет нас отсюда, тебя отнесут в мою каюту в большом, хорошо проветриваемом сундуке. Ты даже не заметишь неудобств путешествия и проснешься уже в Африке…

Он стал искать что-то в кармане, и ему пришлось отпустить одну руку девушки. С негодующим криком Констанс отчаянно толкнула его, вырвалась на свободу и скрылась в тоннеле. Джон де Эльбор взревел от гнева и бросился за