И что теперь, ждать пока охрана сообразит посмотреть на камеры? Это не общага. Они могут очень долго соображать.

На адреналине несколько раз со всей дури пинаю кроссовком по засову.

От грохота, усиленного эхом бетонных коридоров закладывает уши. Пробую еще раз выдернуть засов из паза.

Да! Наконец-то поддается. Открываю дверь, залетая внутрь.

— Ася?!

Присаживаюсь, отталкиваю от неё руки Дагера. С колотящимся сердцем, прижимаю ладони к ее раскаленным щекам.

— Ты как?

— Лучше, — глубоко вдыхает она носом. — Голова закружилась. Но уже всё.

— Дура… — с облегчением выдыхаю я, прижимая ее лицо к своему. — Еще раз так смоешься, я… не знаю, что с тобой сделаю.

Скрип двери.

Поднимаем глаза. Дагер держится за ее ручку, нахмуренно глядя на нас.

И мне на мгновение кажется, что он захлопнет сейчас дверь, подставив нас так. А сам свалит. Оцениваю расстояние до двери. Не успею. Встречаемся с ним взглядами.

— Чего сидим, Решетов? Дёргаем отсюда быстро! У нас минут пять-десять, пока охрана сообразит.

Надевает капюшон глубоко на лицо.

— Голову не поднимай, камеры под потолком, — надеваю капюшон на Асю и, потом, свой на себя. — Смотри под ноги.

— Быстрей! — торопит нас Раф. — Ась, — подает ей руку. Но я только крепче сжимаю Асины пальцы, помогая ей встать сам.

Опуская головы, мы несемся на выход. Завтра будет скандал! Но если мы не спалимся лицами на камеры, то никто конкретно не отхватит. Меньше всего я хочу, чтобы влипла Устинова. В изоляторе тоска…

Может и пронесет!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ася

— Вчера, на территории школы произошло чп…

Чопорная пожилая директриса, сложив руки за спиной, многозначительно оглядывает учеников.

— Учащиеся покинули общежитие после отбоя и проникли на закрытую территорию, нарушив режим, правила проживания и подвергнув себя опасности.

Нас подняли ни свет ни заря. Видимо, чтобы никто не успел с утра в воскресенье смыться домой до этой выволочки. Попросили собраться в холе общежития.

Многие сонно зевают. Прислоняюсь плечом к косяку и кутаюсь в накинутую на пижаму кофту.

На лестнице — парни. Сэм, Саша, Макс, Раф… Все в шортах, с голыми торсами. Некоторые только спускаются.

— Что теперь будет? — тихо шепчу я Рите.

Мой взгляд прилипает к голому торсу Решетова. Красивый, загорелый, видно каждую мышцу. Смущенно отвожу взгляд.

Ох, Агния! Ничем его торс принципиально не отличается от торса Макса или Саши. Пф! Тоже мне Апполон.

Но, увы, взгляд мой неконтролируемо прилипает только к нему. И сердце бьется…

— Администрация школы намерена найти организаторов этого сомнительного мероприятия — продолжает директриса. — И обязательно найдет. Если кто-то желает сообщить какие-то сведения, которые помогут нам навести порядок, напишите их в сообщение куратору или сообщите ему лично. Содействие администрации будет учтено, штрафные баллы — списаны. Ваше участие в расследовании останется тайной для остальных учащихся. Так же, обещаю, что если виновники явятся сами, это смягчит наказание. А сейчас все могут быть свободны до понедельника.

Встречаюсь глазами с Марикой и Галой. Мне неуютно от их мстительных прищуров. Но они тоже были там. Поэтому — вряд ли…

Все возвращаются в комнаты. Тина падает обратно в кровать. Рита, как обычно, начинает утро с отжиманий.

Наша комната негласно разделилась на две зоны. Ниша, слева от входа — это зона Таюрской. А окно между моей кроватью и кроватью Риты — наша. Дальше еще одно окно и пустая кровать. Я бы на месте Тины переехала к окну. Но её устраивает ниша, которая создает эффект отдельной комнаты.

Нас, на самом деле, тоже устраивает, что Тина хоть немного отделена. Тяжело жить в комнате с "классовым врагом". Особенно если враг уверен, что ты увела её парня.

Сидя за столом перед зеркальцем снимаю серьги. Спирта у меня нет, поэтому тщательно протираю своей туалетной водой. Возвращаю на место своих бабочек.

Смс от Сэма: "Через полчаса за нами приедут." И следом еще одна: "Доброе утро".

Расстроенно ложусь лицом на руки.

— Ась, — запрыгивает на подоконник Рита. — Вы с Сэмом поговорили?

— Не до этого было. Но зато мы поговорили с Рафом.

— Мм… — недовольно. — И?

Шепотом пересказываю ей то, что сказал Рафаэль.

— И что ты думаешь? — отворачивается хмурая Рита к окну.

— Я думаю, надо было идти не на танцы, а на бейсбол. Ваш кикбоксинг я все равно не потяну, и битой бы звезданула обоим, — с эмоцией изображаю я, как следовало бы им зарядить!

Рита хихикает.

— Всё не так плохо! Решетов снял ставку и вышел из чата. Он не играет. Играют на него, — шепчет мне Рита.

— Не надо за него заступаться! — шепчу я в ответ.

— Дагер… — показывает мне экран телефона со скрином от Саши. — Публично заявил в чате о проигрыше. Неожиданно!

Не обманул…

— Смотри какой срач у золотых по этому поводу.

— Ого… Так мы богаты? — распахиваю я глаза, резко просыпаясь.

— Нет. Золотые не могут договориться между собой, по каким правилам играть дальше. Никто не признает проигрыш. Ты была и с Решетовым и с Дагером, но они оба отрицают, что что-то было. Все перессорились в чате!

— Так им и надо.

— Кислицын сказал несколько человек покинули его.

— Да? Надо развалить его совсем.

Отвечаю на звонящий телефон.

— Ася, давай быстрее. У меня сегодня дела, — торопит меня Семён.

Я не собираюсь ехать с ним домой. Не хочу. Хочу остаться здесь.

— Пять минут.

Хочу вернуть ему серьги.

На улице все так же моросит дождь. А мои спортивные штаны еще не высохли после вчерашнего. Забив на приличия, подворачиваю пижамные хлопковые штаны, превращая их в бриджи. Благо, Вера купила мне однотонную темную пижаму. Накинув куртку, иду к КПП.