Ускоряясь, иду в сторону главного зала.

— Короче, можете меня заклеймить, но так вышло, что Устинова узнала о чате.

— М… От тебя, значит?

— Значит, от меня! — начинает бычить он, словно я нападаю.

— Да, ладно. Молодец, что сказал. Я чет как-то не счел необходимым… — морщусь. — Подумал — так вывезу.

— Да нихрена я не молодец, Сэм. Ритка откуда-то знала. Развела меня на телефон. Ну и…

— Ритка знает, да.

— Откуда?

— От меня, — ухмыляюсь я. — В прошлом году я оставил ей свой телефон, "ну и…" — повторяю его интонацию.

— Оо! Так она Дагера тогда с твоей подачи уработала? — застывает он.

— Можно и так сказать. Ты разве не рад, что он её не развел?

— Конечно рад!

— Ну и отлично. Сваливай из чата. Рита оценит.

— Не могу я пока.

— Бабок жалко?

— Своих — нет! — уязвлённо.

Заглядываю в водохранилище, освещая его свечой. Там парочка какая-то. Сначала мне кажется, что это Раф. Но, нет.

— Устинову не видели?

— Неа.

— А что за движ у Устиновой, Сань?

— Вот в этом вся проблема. Короче, Ася поставила на себя. Внутри моей ставки. И Рита тоже на нее. Впрочем, и я.

— Не осуждаю! — пожимаю плечами. — Я бы сделал так же. И обул бы всех, кто посмел играть за моей спиной.

— Тогда пришла пора это сделать, Сэм?

— В каком смысле?

— Вечером сегодня, обсуждая бал, чат коллективно решил, что ты в игре. И на тебя теперь тоже ставят.

— Чего?! — застываю теперь я.

— Если Устинова замутит с тобой, а не с Дагером она тоже проиграет.

Вот это подстава!

— Я же не соглашался, — хриплю я.

— Если ты не в чате, то… ты ничего больше не решаешь, Сэм. С'est le jeu (таковы правила).

— Сколько вы поставили на Асю?

— Пятнадцать.

— Так вот на что она деньги просила. А ушла почему?

— Я ей об этом сказал, она расстроилась и ушла.

— О том, что я в игре?!

— Угу…

— Ты чего?! — заряжаю ему кулаком в плечо.

— А что было делать, Сэм?!

— Мне сказать! Мне!!

— Я думал, Макс сказал!

— Собирался, — вспоминаю я его попытку.

Просто задница какая-то. Мы только помирились! Попробуй доказать теперь, что я не верблюд.

— Она знает, что я вышел из чата?

— Наверное, нет. Не успел объяснить все детали. Я вообще хотел уговорить её перекинуть ставку на тебя. Ну и… — играет мне бровями. — Никто не в обиде. Вы — вместе. Но ничего не успел объяснить.

— Кислицын, ты что — идиот?! Вот не зря тебя Ритка не любит. Тупишь!

— Ну извини, братан. Ты то на дух Устинову не переносишь, то носишься с ней, как, я не знаю… Откуда мне было знать, что ты неровно дышишь, пока ты ее сюда не притащил?!

Неоткуда.

— Ладно! — отмахиваюсь я. — Разберемся. Главное, найти сейчас, чтобы она себя не накрутила.

Вырубаю звук на колонке.

— Устинову кто-нибудь видел?

— Кто-нибудь видел… — стоит во втором входе в холл Тина.

— Где?

— Они с Рафом ушли, — стреляет взглядом на металлическую тяжелую дверь, ведущую на улицу.

"Да ну нафиг! — обтекаю я. — С Рафом?!"

Парни провокационно улюлюкают. Ах да… Я же в игре, что б их!

— Решетов, ну ты чего? Теряешь позиции! — сзади.

— Дагер тебя сделает!

— Может, уже делает! — смех за спиной.

— Кто сказал? — разворачиваюсь в ярости.

— Ну я, допустим, — выходит один из золотых вперед.

— Ты чо — тёлка, чужие отношения обсасывать? — оскаливаюсь я. — Займись своими. Бицы хоть прокачай. Тебе ж без бабок не даст никто.

— Ты озверина сожрал, Сэм? — осаживается он.

— Кто-то еще меня пообсуждать хочет? Вэлком на ринг! — бросаю я зло. — А за спиной шакалить не надо.

Залетаю по лестнице вверх.

— А что выходил кто-то? — слышу сзади голос Макса.

Поднимаю тяжелый засов, вдыхаю ночную прохладу.

Зачем она с ним пошла?! Куда?!

— Сэм, — подходит сзади Тина.

— Тина, извини, я занят.

— Знаю я, чем ты занят. Но, если тебе интересно, то я спросила у нашего семейного адвоката про твою маму. Если, конечно, Устинова с Дагером важнее, то можно и отложить разговор, — ядовито и демонстративна разглядывая свой маникюр.

— Что ты у него спросила?

— Узнала — может ли помочь. И… Мой отец готов дать тебе своего адвоката, Сэм и оплатить судебные издержки. Чтобы, когда тебе исполнится восемнадцать, пересмотреть опеку.

Моё сердце болезненно рвется между этим обещанием и Асей, которая где-то там…

— И наш адвокат сказал, что дело это выиграет.

Если я получу опеку, мама сможет вернуться домой!

— Но, — появляется жесткость в её голосе. — С этой секунды ты заканчиваешь все свои мутки с Устиновой. И мы снова вместе. И уходим отсюда прямо сейчас!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ася

Телефонов нет, света нет… Меня накрывает легкой паникой.

— Ася, не упади, — подхватывает меня за талию Раф.

Высвобождаюсь из его рук. В темноте мне жутко от такой его близости.

Присаживаюсь и шарю руками по полу.

— У тебя есть зажигалка? — отыскиваю я стакан со свечой.

— Есть. Но огонь зажигать нельзя. Слишком опасно с закрытой дверью. Вентиляция не работает. И если что-то вспыхнет мы не сможем выйти.

— Ладно.

В целом, он прав, конечно. Да и что решит пламя свечи?