Я сказал Рози, что у меня мальчишник, и, чтобы уменьшить масштаб обмана, позвонил Дейву и позвал его с собой. Джин ужинал с Инге.

– Я должен подобрать хвосты по работе, – сказал Дейв. – У меня вот такие кипы бумаг скопились.

Не видя Дейва, я не мог оценить высоту кип, указанную им, но нашел сильный довод:

– Я рекомендую тебе сделать что-нибудь, связанное с будущим ребенком. Отсутствие у тебя заинтересованности производит на Соню неблагоприятное впечатление.

– Это она тебе сказала? Когда?

– Не помню.

– Дон. Среди множества твоих качеств забывчивость отсутствует.

– Мы с ней однажды пили кофе.

– Она мне про это не рассказывала.

– Вероятно, ты не спрашивал. Или был слишком занят работой. Давай встретимся в метро на Сорок второй на платформе, которая из центра, в шесть сорок семь вечера, и пойдем вместе на эти занятия. По моим подсчетам, оттуда до места тринадцать минут.

– Я понял.

Занятия проходили в помещении, примыкающем к церкви. Кроме нас с Дейвом там присутствовали четырнадцать других мужчин, включая организатора, человека лет пятидесяти пяти, ИМТ примерно двадцать восемь, чью внешность делали примечательной обширная лысина в сочетании с очень длинными волосами и бородой. По случаю теплого вечера он надел футболку, которая позволяла видеть, сколько этот человек вложил в бизнес тату-салонов.

Он сказал, что его зовут Джек, и объяснил, что в свое время был байкером, сидел в тюрьме и, бывало, плохо относился к женщинам. Он говорил довольно долго, но в его речи отсутствовала важная информация. Я предположил, что Джек скромничает. Когда он предложил задавать вопросы, я поднял руку.

– А где вы получали профессиональную подготовку?

Он засмеялся.

– В университетах жизни. В школе крепкого удара.

Мне было бы интересно узнать, какие дисциплины изучают в этих учебных заведениях, но я решил дать и другим возможность задать вопрос. Выяснилось, что больше никто ничего спрашивать не хочет. Настало время слушателям представиться. Все назвали только свои имена и фамилии. Представляющиеся мямлили, и Джеку несколько раз пришлось переспрашивать, чтобы он мог свериться со списком. Когда очередь дошла до Дейва, Джек покачал головой:

– Вас нет в списке. Не волнуйтесь, они вечно все путают. Просто назовитесь, только медленно, по буквам.

Дейв предоставил требуемую информацию.

– Бехлер. Югослав?

– Сербохорват, я думаю. Предки оттуда.

– У нас тут было несколько сербов. Что-то у них, видимо, в генах такое. Не подумайте, что я мыслю стереотипами. Еще сербы есть?

Ни одна рука не поднялась.

– Ваша жена беременна?

– Да.

– Кто вам сказал сюда прийти?

Дейв указал на меня.

Джек оглядел меня.

– Вы его приятель?

– Совершенно верно.

– Умно поступили, Дон. Если бы все мы так же внимательно относились к своим приятелям, намного меньше матерей оказались бы в больнице и живы были бы дети, которых насмерть затрясли собственные отцы, не способные после этого смотреть на свое отражение в зеркале.

Дейв выглядел более потрясенным, чем гипотетический ребенок, о котором шла речь.

– Итак, – произнес Джек, – все вы пришли сюда по своим причинам, включая Дейва. Каждый из вас совершил по отношению к другому человеку поступок, о котором, вероятно, сожалеет. Я хочу знать, что произошло и как вы относитесь к этому сейчас. Кто первый?

Воцарилась тишина. Джек обратился к Дейву:

– Дейв, похоже, вы…

Тут я вмешался. Я должен был спасти чуждого насилия Дейва от разоблачения.

– Давайте начнем с меня.

– Хорошо, Дон. Расскажите нам, что вы совершили?

– Когда?

– Похоже, случаев было несколько.

Слово «несколько» корректно описывало ситуацию. Всего в моей взрослой жизни таких случаев было три, но за последнее время их частота возросла.

– Совершенно верно. Два в прошлом месяце. Это произошло из-за беременности.

– Нет, Дон, это не годится. Случаи недавние, вряд ли у вас было время их обдумать. Надо выбрать что-то более раннее. Понимаете, про что я?

– Разумеется. Вы полагаете, что анализ недавних событий может оказаться неточным из-за отсутствия более широкого контекста и воздействия эмоций.

– Ага. Вот именно. Вспомните что-нибудь пораньше.

– Я был в ресторане. Мой внешний вид подвергся критике. Произошла эскалация возникшей перебранки, и двое работников охраны попытались ограничить мои действия. Я применил минимально необходимую силу, чтобы обездвижить их.

Один из присутствующих прервал мой рассказ:

– Ты навалял двум вышибалам?

– Ты ведь австралиец, верно? – спросил другой слушатель. – Ты навалял двум австралийским вышибалам?

– И то, и другое совершенно верно. Я обездвижил их в целях самообороны.

– Ничего себе, чуваки обсудили его прикид и получили по морде!

– Мне не пришлось их бить. Я применил простой захват и малоконтактный бросок.

– Дзюдо?

– Айкидо. Я также владею карате, но в таких ситуациях айкидо безопаснее. Я использовал айкидо против соседа, который испортил мою одежду…

– Я бы никому не советовал приближаться к шмоткам этого парня.

Слушатель, заинтересовавшийся моим рассказом, засмеялся.

– …и еще против полицейского…

– Ты двинул копу? В Нью-Йорке? Или нет? А что делал в это время его напарник?

Джек прервал нас:

– Я полагаю, для Дона это происшествие имело последствия. Кто бы ни победил, вас арестовали, верно?

– Совершенно верно.

– И что произошло дальше?

– Полная катастрофа. Возникла угроза уголовного преследования, депортации, запрета на общение с ребенком, ограничения на работу с детьми, принудительного посещения… И я вынужден обманывать свою жену, которая невероятно подвержена стрессам, что может иметь непредсказуемые последствия.

– Вам было так стыдно, что вы не смогли рассказать жене о том, что опять попали в неприятности? Верно?

Я кивнул. Хотя я оправдывал свои действия тем, что оберегал Рози от стресса и поэтому не рассказал ей о произошедшем, в наблюдениях Джека была доля истины.

Джек обратился к остальным:

– Теперь это поведение выглядит не слишком умным, согласитесь. Мы все, бывает, злимся и устраиваем черт знает что. Но почему? Из-за чего мы злимся?