…Выйдя на набережную, он вынул и перечитал украдкой сунутуюЛарой в карман записку: «Одного я узнала. Раз пять видела в „Жар-Птице“. Летсорока, зовут Батуала».

Данил человека с такой кличкой не помнил. Не сталкивалсяпрежде. Впрочем, как говаривал незабвенный капитан Алехин, номер документа датевыдачи соответствует. Кличка Батуала была популярна лет двадцать назад, послеодного модного в то время мультика…

Он зашел в здание речпорта, отыскал среди трех автоматоводин работающий.

Набрал номер и пару минут поговорил. Пришлось позвонить ещераз, уже по другому номеру. Поговорил и по нему. Сзади собралась небольшаяочередь, и он отошел к игровым автоматам. Дождался, когда возле телефона вновьстанет пусто. Набрал номер.

– Приемная аналитического отдела, – послышалсяказенно-сухой голос Митрадоры.

– Это прораб Степанко, – сказал Данил.

Голос верной сподвижницы остался столь же бездушным:

– Вам, товарищ Степанко, в конторе появлятьсясовершенно незачем. Запись в трудовой книжке можете оспорить в суде согласнодействующему законодательству.

«Молодец бабка, – подумал Данил. – Значит, они ужев конторе. Началось».

– А что там слышно под деревьями?

– Шумят постоянно. – Ее голос отдалился, словнообращалась к кому-то в приемной. – Опять этот алкаш, никак не поймет, чтотут ему не при социализме… Товарищ полковник, вы на меня зря так глазамисверкаете, хотите, послушайте сами, если он еще-трубку не бросил…

Данил аккуратно повесил трубку и быстро направился к выходу.

Фирмочка «Ясень», именовавшаяся на жаргоне посвященных «поддеревьями», размещалась, подобно многим собратьям, в подвале, выходящем на однуиз главных улиц. Как водится, пристроили лестницу, оснастили уродливымиперилами, обложили фасадик плитками под мрамор, присобачили вывеску –получилась вполне приличная по нынешним временам контора. По документам сДанилом ее никак нельзя было связать, а занималась она главным образом мелкооптовойторговлей чем попало, от бананов до колготок – и, как положено фирмам-крошкам,исправно платила дань местному бомбардиру Куте (который помер бы со страху,узнав, с кого на самом деле ежемесячно сшибает налог). Прибыль кое-какаяисправно капала – потому что девять из одиннадцати трудившихся в фирме святополагали ее настоящей и пахали соответственно.

Данил спустился в подвал. Никто не обратил на него внимания– клиенты толпились у прилавка-витрины – прошел направо, в незаметный проходикза грудой картонных коробок, мимо крохотной комнатушки, где зарылась в ворохбумаг девочка с накрашенной недовольной мордашкой. В самом конце обнаружиласьдверь. Прежде чем войти, Данил повернул черный выключатель, красовавшийся набетонной стене вроде бы в качестве украшения, оставшегося от прежнихвладельцев, ни к чему на первый взгляд не подсоединенный.

В столь же крохотной, как первая, клетушке сидели двое –усатый охранник в дешевом камуфляже и человек лет сорока, являвший воочиюобраз, осмеянный десятками кинокомедий – типичный советский бухгалтер вуродливых очечках и помятом отечественном костюме, разве что черныхнарукавников не хватало для комплекта (Данил их запретил в свое время, сочтядешевым перебором), сутулый и невероятно растяпистый на вид. Штирлиц эпохи неразвитогокапитализма…

– Здорово, орлы, – сказал Данил, достал из ящиказрелый банан и стал распеленывать. – Как коммерция? Как наезды?

– Кутя, сволочь, поднял процент, – сказал«бухгалтер». – Никакой утонченности в человеке, одна ненасытная хавалка.Хлопнуть его, что ли?

– Ну, не надо нарушать экологическое равновесие воколотке, – отмахнулся Данил. – Пусть себе играется…

– Да ясно. Шучу от скуки.

– Стареешь, капитан, – сказал Данил. – Помнюя твои шуточки в Камдешском ущелье, там они веселее были…

– Это когда вы фальшивую китайскую границусоорудили? – оживился «охранник».

– Да нет, границу делали южнее, – сказалДанил. – А в ущелье этот деятель посадил пакистанского шпиончика награнату с выдернутой чекой так, чтобы прижимал, паразит, задницей скобу.

– А этого он мне не рассказывал, – обиженно кивнул«охранник» на «бухгалтера». – И что?

– А ничего, – сказал Данил ностальгически. –Три часа просидел в самой неудобной позе, жить-то хотелось… Потом мышцы устали,задница и соскользнула. А может, граната вывернулась. Главное, был пакистанец –и нету.

– Садисты, – сказал «охранник». – Всепоколение у вас такое. Мы, когда сцапали в Бендерах литовскую сучку с немецкойснайперкой, пальцем ее не тронули – казак баб не забижает. В окно выкинули, итолько – пущай полетает…

– А этаж-то какой был? – поинтересовался Данил.

– Девятый вроде. Помню, что шибко нечетный…

Данил показал глазами на потолок:

– Тама?

– Да уж давно.

– Ну ладно, – сказал он. – Прибыль в этоммесяце есть? Молодцы. Выписываю премию. Быть сегодня в двадцать два ноль-нольна углу Парковой и Гагарина. Со стволами. Будет вам развлечение, чтобы отбезделья на бедного Кутю зубом не цыкали… Открывай лестницу.

«Охранник» подошел к стене и сильно потянул за черныйкованый крюк, служивший вешалкой. Плита из прессованных опилок, обитая краснымкожзаменителем под цвет остальных стен, поехала на роликах в сторону, открывузенькую металлическую лесенку, уходившую куда-то вверх. Данил поднялся по ней,нажал кнопку в потолке.

Примерно через минуту поднялся люк. Он уперся руками в края,рывком бросил тело вверх – и оказался в однокомнатной квартире на первом этаже,расположенной как раз над фирмочкой. Ростислав, как всегда, подошел с самойнеожиданной стороны, пряча пистолет. Рядом с люком, лежал скатанный в трубкуковер.

– Вылезай уж, нелегал, – сказал столичныйгость. – Ты ведь на нелегальном, как я понял?

– Это с какой стороны смотреть, – ответил Данил,отряхивая колени. – Есть у меня самый взаправдашний польский паспорт, гдея хоть и Черский, но – Дариуш…

– Сколько стоил?

– Пять.

– Что-то дешево…

– Так по знакомству, – признался Данил. – Ктому же прапрадедушка кандалами гремел во имя вольности и неподлеглости…

– Где он у тебя гремел-то? В губернской управе?

– Вообще-то там, – сказал Данил. – Довосьмого класса дослужился, один орденок в петлице, второй на шее… Но это ужедетали. Сослать-то сослали.

– И поможет тебе этот паспорт?

– Как зайцу «Гербалайф».

– Вот то-то. Держи, – Ростислав подал ему краснуюкнижечку. – З д е с ь, конечно, и это тебе не поможет, поскольку ловят недокумент, а конкретную физиономию, но в прилегающих областях можешь помахатьпри необходимости. Разрешено. Но если запорешься, милый, никто тебя знать незнает, мало ли кто может свою фотографию приклеить «Моментом» на чистые корочкида заполнить коряво на свои данные…