— Вот ты и езжай, — и улыбнулся.

Чему-то улыбнулся и боярин.

— Ты чё? — спросил Александр, наваливаясь на спинку кресла.

— Да, думаю, вот обрадуется мой дружок Васька Коверя, купчина знатный, — ответил боярин.

— Что я такого не слышал? — князь пытливо посмотрел на боярина.

— Да нет, он наш. Бежал от Ивана. Тот ведь, чтобы отличиться перед ханом, с них три шкуры дерёт. Вот он и сбег.

Князь рассмеялся:

— Оказывается, не только к Ивану бегут, но и от него тоже.

Потом вдруг как-то подозрительно посмотрел на боярина:

— Ты чё, с собой его хочешь взять?

— Нет. Это я с ним поеду!

Князь посмотрел по сторонам, потом спросил:

— А стоит ли? Вдруг он?..

— Нет, — уверенно ответил Захар, — с ним мне удобнее. Боярина Кошку все знают, а подручного купчишку кто?

— Ты, Захар, здорово это придумал. А как он здесь торгует?

Боярин ответил:

— Я же сказал, что купчина знатный. Разворотливый, на лету всё ловит.

После лесного разговора Василия Кочева с Иваном Даниловичем боярин подобрал купчину Василия Коверя и, дав ему денег, посоветовал перебраться в Тверь. Мужик сметливый, он понял всю выгоду для своего дела и согласился. Он любил и умел торговать. Не боялся риска, был сметлив, ловок и смел. И больше всех приносил разных сведений Кочеве, с которым нечаянно свела его судьба. Когда князь велел Кочеве следить за тверским князем, жребий пал на Коверю. И он доверие оправдывал. Это он узнал о встрече Александра с зятем московского князя.

Боярин Кошка, оставив княжеские хоромы, прошёл по главной улице, в конце которой была лавка Ковери. Он застал купца за покупкой зерна, которое привезли к нему местные смерды. Увидев боярина, купец — высокий, здоровый мужик с добродушным, мясистым лицом и хитрыми, глубоко посаженными глазками передал дело подручному, а сам вразвалку подошёл к нему.

— Чем могу служить, — забасил он, — твоему боярскому величию?

— Нет ли желания в Литве поторговать? — прищурив один глаз, спросил боярин.

— А чего ж не поторговать? Товар завсегда найдётся, — весело ответил тот.

Боярин ухмыльнулся, довольный:

— Вот и хорошо. Давай собирайся. Через три дня отправишься с богом.

Купец оглянулся на лавку, словно прикидывал, что же с ней делать. Потом принялся чесать затылок.

— Ты это чё? — насторожился боярин.

— Да вот раздум берёт, на кого оставить торговлишку: то ли на Поликарпа, то ли на Бориску.

— Тебе видней. Сам-то чё думаешь взять? — полюбопытствовал Захар.

— Медок есть золотой, шкуры, пару телег браги нашей, как они охочи до ней. Ткани льняной. Сот на триста-четыреста наберу!

Услышав такую сумму, боярин был удивлён. Это не мелочь. Из-за такой деньги стоило ехать. Боярин был спокоен, поняв, что купцу, кроме денег, ничего не надо.

— А меня как возьмёшь, — полюбопытствовал он, — подручным аль погонялом?

Купец зыркнул на боярина. Ему было ясно, что тот едет к кому-то на встречу. Но к кому?

— Чё задумался, купец? — недовольно спросил боярин.

— Задумалси, как тя, боярина, заставить бочки катать, — купец хохотнул и добавил: — хошь бы сказал, у кого будем, я бы стоящее приготовил.

Не то боярская гордость взыграла, не то ещё что, но Захар вдруг выпалил:

— А что, если попадём к Великому князю литовскому?

— Ну и чё! По мне хуш князь ихний, хуш барон. Всё едино. Лишь бы у них деньга была. Для них возьму ковры бухарские.

— Молодец! — боярин потрепал его по плечу. — Вот возьми, — он достал кисет и вложил его в руку купца, — это тебе за мой проезд.

А через три дня, когда обоз с купцом Коверей выезжал из западных ворот, из восточных, смешавшись с горожанами, выехал неприметный всадник, каких десятки в день выезжали из города. Когда за спиной растаяли тверские крепостные стены, всадник припустил коня в галоп.

Иван Данилович, выйдя рано поутру из молельни, увидел ожидавшего его Кочеву. «Опять какая-то плохая весть», — подумал князь. Взяв боярина под руку, он провёл его в гридницу. Там боярин обо всём рассказал.

— Так это что получается, — князь прищурил глаз, — мой друг Александр посылает боярина к...

— ...к Гедимину, — добавил боярин.

— К Гедимину, — задумчиво произнёс князь. — А зачем? — задал он себе вопрос.

Но ответил боярин:

— Кошка должен...

— Договориться о встрече с ним своего князя, — закончил Иван Данилович. — Начинают плести заговор. Пошли, сядем, — предложил князь.

— Кого же они хотят ещё привлечь? — поинтересовался боярин.

— Ясно, кого. Псков. Он с ним давно заигрывает, — ответил князь и добавил: — Думаю, новгородцы тоже не останутся в стороне. Они спят и видят как выйти из-под московской руки.

— Это очень опасно, князь, — печально сказал Кочева.

— Да, — задумчиво подтвердил князь, прищурясь.

— Что ты думаешь, Данилыч, делать?

— А вот что! Посылай с десяток толковых воев. Надо расшевелить татар.

Боярин уловил идею и не мог удержаться от восхищения:

— Татары обрушатся на Александра, и тому будет не до встречи с Гедимином! Прекрасно! Ну и голова у тебя, князь!

Князь только посмотрел на него и сказал:

— Ладно, иди. У Миняя возьмёшь денег. Им пригодятся.

Как только боярин оставил гридницу, князь приказал позвать к нему Савёла. Когда появился немой, Иван Данилович сказал ему:

— Едешь в Тверь. Там скоро татары будут биться с тверичами. Ты будешь опекать княгиню Анастасию. Понял?

Тот кивнул.

— Но так, чтобы ни одна живая душа этого не заметила.

Он что-то промычал, по всей видимости, спросил. Князь его понял.

— Вернёшься, когда я позову, — и бросил на стол тяжёлый кисет. — Это — тебе. Савёл молча взял его и спрятал за пояс. Князь кивнул, и он вышел.

Оставшись один, князь задумался. Разные дела и особенно невосполнимая утрата митрополита Петра особенно тяжело отразились на его душевном состоянии. Это выбило князя из нормальной жизненной колеи. Он упустил из вида дела на Западе. Хотя не так давно во время одной из встреч он говорил с Узбеком о европейских делах. Тогда уже было видно, что Гедимин нацелился на Восток. Он захватил Полоцкое и Витебское княжества, посадив туда своего сына Ольгерда. В вассальной зависимости оказались Минское, Лукомское и другие княжества. Стал называть себя королём литовцев и русских.