– Вы похожи на красивую русскую женщину, а у настоящейрусской женщины всегда есть дети. Русские женщины славятся материнством. Яработал с одной девушкой. У нее тоже было двое маленьких детей. Она приехаласюда в поисках работы, и ей посчастливилось встретить меня. В гареме онапроработала около четырех месяцев, скопила на квартиру, да и вообще, набезбедную жизнь. Вы поймите, гарем – это маленький рай, где вы ничего неделаете, только отдыхаете и получаете свои деньги.

– Выходит, что в гареме я зарабатываю свои деньги тем,что ничего не делаю?

– Выходит, что так.

– Невероятно. А я и не думала, что такое бывает.

– Если вы согласны, то сейчас мы пройдем медосмотр и,если все у вас окажется в норме, сегодня вечером будем в гареме.

– Какой еще медосмотр? – Я побледнела и вспомнилату самую экзекуцию, которую Экрам ласково называл медосмотром.

– Тут недалеко. В нескольких километрах отсюда. Дляменя очень важно ваше согласие. Так вы согласны?

– Я не знаю, могу ли я вам доверять, – в которыйраз повторила я и украдкой взглянула на внимательно рассматривающего меняполицейского, стоявшего неподалеку.

– Это ваше право и ваш выбор. Если у вас есть другиеварианты, вы можете мне отказать, а если у вас их нет, то мне кажется, что вамлучше всего согласиться.

Обхватив голову руками и просидев так несколько секунд, явзяла пустой бокал из-под вина, но тот выскользнул прямо на пол и разбился намелкие кусочки.

– Это к счастью, – турок посмотрел на стоящего застойкой бармена и успокаивающе махнул ему рукой. – Не волнуйтесь, язаплачу.

– Вы считаете, что бокал разбился к счастью?

– Но ведь у вас, у русских, есть такая примета. Есличто-то бьется, значит, к счастью.

Встав из за стола, я посмотрела на подсевшего ко мне туркапечальным взглядом и тихо произнесла:

– Эх, будь что будет. Я согласна.

Как только я села с турком в такси, я приникла к окну и сужасом подумала о том, что я вновь поддалась на очередную провокацию. Мне сталопо-настоящему страшно. Чем дальше мы отъезжали от стоящих отелей, тем всебольше и больше я понимала, что своим согласием я наказала сама себя еще раз.

– Вы сказали, что медосмотр будет совсем рядом, а мыуже отъехали так далеко, – мрачно заметила я.

– Не переживайте. Еще пять минут, не больше. Не надопаниковать. Я не причиню вам зла. Если вы пройдете медосмотр, то вы вернетесьна родину с хорошими деньгами. Не каждой девушке посчастливится попасть вгарем. Поверьте, на вашем месте мечтали бы оказаться тысячи претенденток.

– Мне очень хочется вам верить. Вот только все мы оченьчасто страдаем из-за своего доверия. Именно из-за него происходят все нашибеды. Такие типы, как вы, морочат русским девушкам головы и играют на том, чтоих задолбала та серая, нищая жизнь, которой они живут. А вы… Вы купили менятолько тем, что назвали такую фантастическую сумму.

– Нет, не фантастическую. Это реальные деньги.

Между прочим, для того, чтобы отобрать наложниц в гарем,проводят целые конкурсы, а я предложил вам попасть в него без всякого конкурса.

Повелительным взмахом руки турок показал, что мы наконецприехали, и машина тут же остановилась.

– Если сейчас все пройдет удачно, то уже черезнесколько часов вы будете в гареме. Поверьте, вы ни о чем не пожалеете. Некаждому человеку удается еще при жизни побывать в раю. У вас есть такое русскоеслово «халява». Вы наверняка его знаете.

– Знаю.

– Так вот, гарем и есть самая настоящая халява.

– Что-то я не вижу смысла. Неужели султан платит такиеденьги только за то, что в его гареме живет столько народу?

– Поверьте мне, платит. Султан – очень обеспеченныйчеловек, и ему важен сам факт, что у него такой большой гарем, состоящий изкрасивых девушек.

Он хвастается перед своими друзьями и таким образомподдерживает свой престиж. Девушки, которые были в гареме, говорят, что самсултан – любовник никудышный. Он ложится в постель накурившийся и уже ничего неможет, – турок улыбнулся и подтолкнул меня ко входу в дом.

– Накурившийся? Он что, наркоман?

– Да нет, он просто курит кальян.

Как только мы зашли в дом, турок оставил меня один на один спожилой женщиной и сказал мне, что подождет меня в коридоре. К моему удивлению,старуха хорошо говорила по-русски. Оставшись один на один с незнакомойженщиной, я ждала самого худшего и даже подумала о том, что сейчас в дом ворвутсятурки и изнасилуют меня по полной программе. Но мои опасения оказалисьсовершенно беспочвенны. Женщина взяла у меня анализ крови, а затем заставиламеня раздеться.

Скинув одежду, я почувствовала себя немного неловко, потомучто старая турчанка вела себя довольно бесцеремонно и осматривала меня, словноскаковую лошадь.

Она стала больно щупать мне грудь, нажимала на соски и скакой-то прямо-таки яростью раздвигала мои ноги и заглядывала между ними.

– Простите, что вы себе позволяете?!

В этот момент в комнату вошла еще одна турецкая женщина,совершенно не говорящая по-русски, которую старуха представила своейплемянницей. Как только их стало две, я засмущалась еще больше и, поняв, чтоженщины переходят все возможные границы приличия, принялась громко возмущаться.

– Простите, вы что себе позволяете?! У нас медицинскийосмотр проводят высококвалифицированные врачи, которые не позволяют себе такихвольностей, как вы!

– Для гарема провожу медосмотр я, – злобнопробурчала пожилая женщина и жестом приказала мне сесть на гинекологическоекресло.

– Но ведь вы не врач?

– Я врач.

– У врача должны быть белый халат и резиновые перчатки.

– Я врач, – пожилая турчанка была непреклонна изаставила меня полностью ей подчиниться.

Внимательно осмотрев мой лобок, старуха укоризненно покачалаголовой и послала свою племянницу за какой-то смесью.

– У вас очень много волос…

– Я не брила их целую неделю… У меня не быловозможности. Мне кажется, что так очень даже естественно.

– Тебя не пустят в гарем. Тебе необходимо сделатьэпиляцию.

– У вас есть для этого соответствующее оборудование?