внутренней.

Здесь разум, внешним чувством не ограниченный совсем,

Придумал формы неопределимому, пришедшему от духа,

480. Поймал и ощутил импульсы мира без посторонней помощи

И сразу преобразовал их в реальную телесную вибрацию -

В живые действия лишенной тела Силы;

А силы подсознательные, что действуют незримо здесь

Или, припав к земле, ждут за барьером часа своего,

485. Прошествовали на передний план, приоткрывая лица.

Оккультное избавилось от тайны здесь, и сохранилось очевидное,

Сокрытое открытым стало, взвалив на плечи неизвестное;

Незримое было воспринято и потеснило видимые образы.

В общении двух разумов, что встретились на этом поле,

490. Мысль пристально всмотрелась в мысль и не нуждалась больше в речи;

Эмоции в сердцах слились друг с другом в объятьях тесных,

И трепет одной во плоти, нервах тотчас же ощутила и другая,

Как будто бы одна эмоция в другой расплавилась и стала необъятной -

Так одно пламя возрастает при пожаре двух домов, с другим сливаясь:

495. Одна любовь с другой сложилась, и ненависти меж собой сцепились;

На поле разума невидимом сразилась с волей другая воля;

Другие ощущения, которые пронизывают нас как волны,

Вибрациями передали тонкого тела точный образ -

Ярость вибраций этих, галопируя в атаке жесткой,

500. Сдирала плату с сотрясаемой земли, топча её копытами;

Там каждый ощущал печаль другого, сжимающую грудь,

Ликующий восторг другого, текущий в своей крови:

Сердца могли сближаться через расстояния, и голоса стать ближе,

Чтобы общаться, обитая на разных берегах чужих морей.

505. Там бился пульс активного взаимного обмена:

Любое существо другое ощущало даже за тысячу морей,

И точно также сознание одно сознанию другому отвечало.

Однако главного единства там всё же не существовало.

Одна душа существовала от другой отдельно:

510. Там можно было внутренней барьер безмолвия установить -

Броня сознания могла и защищать, и экранировать;

Любое существо могло закрыться и уединиться,

Любой мог оставаться в одиночестве, в себе самом.

Однако отличительной чертой был не покой уединения.

515. Всё было сделанным и познанным всего наполовину, несовершенным.

К примеру, чудо Несознания было превзойдено,

Однако ещё в покое оставалось чудо Сверхсознания:

Неощутимое, непостижимое, неведомое, свёрнутое в себе самом,

С небес на них смотрящее – источник всего, чем они были.

520. Они пришли как формы полностью бесформенного Бесконечья,

А жили как имена, как личности безличной Вечности.

Оккультными, загадочными были там начало и конец;

А в середине всё действовало неожиданно и необъяснимо:

Существовали речь, которая вела беседу с бессловесной Истиной,

525. И некие фигуры, что просто дополняли картину незаконченную там.

Никто реально там не знал ни мира окружающего, ни себя,

Ни истинной Реальности, живущей там, хранимой и оберегаемой:

Знали там только то, что Разум сам мог взять и обустроить

Из тайного огромного хранилища Сверхразума.

530. Под ними – Темнота, над ними – Пустота сияющая:

Они жили в великом восходящем Космосе, как в неизвестности,

И растолковывали Тайну одними только тайнами;

Загадка мира сущего встречала здесь загадочный ответ.

Перемещаясь в пространстве этой неоднозначной жизни,

535. Скорей всего, был Ашвапати сам себе загадкой;

Он видел повсюду знаки и смысл их найти пытался.

Пересекая смерти и рождения источники, которые струят толчками

И перебрасывают нас через границы изменения души,

Он шел по мощным, ясно обозначенным дорогам жизни

540. Искателем, который неустанно следует за духом созидающим,

Ища блаженства жизни, запечатанного ею и достижимого с трудом,

В опасном бесконечном путешествии по миру.

Сначала в тех шагах широких не было видно цели:

Он видел лишь источник мощный существующего там,

545. Который был обращен к источнику вдали, мощнее этого.

По мере удаленья Жизни от черт земных

Сильнее ощущалось от Неизвестного давление,

А мысль, несущая контекст возвышенный,

Влекла Её к открытию и чуду;

550. Пришло освобождение высокое от мелочных забот,

Пришел надежды и мечты еще сильнее образ, пришли

Еще сильнее способ достижения, еще величественней сцена.

Она кругами приближалась к Свету, сияющему вдалеке,

И знаки её скрывали больше, чем разоблачали;

555. Увязанные с неким видением прямым и волей,

Они утратили своё значение в радости употребления, и,

Пока их бесконечный смысл не обнажился, превращались,

В некий шифр, мерцавший нереальным восприятием.

Вооруженная привычным ей, оригинальным луком,

560. Жизнь целила в мишень, которая незримой оставалась

И даже считалась весьма далекой, хотя всегда была поблизости.

Как тот, кто по слогам читает слова из озаренных знаков

И книгу, зашифрованную, с текстом магическим и неразборчивым,

Разглядывал он замыслы запутанные, тонкие и странные

565. И непростую, скрытую вуалью, теорему её путеводной нити,

Прослеживал в песках гигантских пустыни Времени

Нить начинаний эту её невероятных титанических работ

И наблюдал шараду её действий ради некого намека,

И расшифровывал немые жесты очертаний,

570. Стараясь уловить смысл их движений

В беззвучном танцевальном попурри её последствий:

Смысл этот ускользал в ритмичном таинстве,

В движении ног, бредущих по земле к пристанищу.

В узорном лабиринте её мыслей и надежд

575. И в тропах лабиринта её желаний сокровенных

И в тайных уголках его, наполненных мечтами,

В кругах, зачеркнутых интригой кругов ненужных,

Как странник, блуждающий средь декораций преходящих,

Не разглядел он знаков этих и искал усердно любую слабую догадку.

580. Он постоянно находил подсказки, но не понимал их смысла.

Вот, солнце, затмевающее собственное око виденья -

Ярчайший капюшон светящейся загадки -

Внезапно озарило плотную пурпурную преграду намеренья небес:

Неясный и пространный транс в ночи высветил звёзды Жизни.

585. Как будто, располагаясь около открытого оконного проема,

При вспышке молнии, как озаренья сжатого,

Читал он главы Её романа метафизического

О поиске Её душой утраченной Реальности,

И о Её фантазиях, притянутых из подлинных явлений духа,

590. И о капризах, образах причудливых, и смыслах сжатых,

О безрассудных неохваченных причудах и поворотах тайных.

Он видел пышные покровы той секретности,

Что прикрывали тело Её желанное от взгляда,

И удивительные значимые образы, что на Её одеждах вытканы,

595. И выразительные очертания фигур явлений,

Фальшивую прозрачность оттенков мысли,

Богатую парчу с Её фантазий вышитыми образами,

Изменчивые маски и вышивки обманчивой личины.

Тысяча странных, непостижимых лиц Истины

600. Смотрела на него из форм Её с глазами незнакомыми

И ртами бессловесными и непонятными,

И говорила голосами персонажей маскарада этого

Или выглядывала из великолепия неясного

И тонкого свечения Её убранства.

605. В сверканиях внезапных самого Неведомого

Звучание невыразительное становилось достоверным,

Идеи, казавшиеся нам бессмысленными, сверкали истиной;

Те голоса, которые пришли из новых выжидающих миров,

Произносили звуки Непроявленного,

610. Чтобы одеть тело мистического Слова,

А