Забормотали часовые. Все отделение, как обычно, затихло. Рядом с дверью туалета, за которой постепенно угомонился Крёнер, хлопнула дверь в ванную. Она была приоткрыта — как и дверь в паре метров дальше по коридору. Брайан и не считал этот светло-зеленый лоскуток дверью — он скорее напоминал стену, после которой шла ведущая на черную лестницу стеклянная дверь.

Часовые даже не шевельнулись, когда Брайан туда вошел. И он сразу же понял почему.

Оказалось, это еще один туалет.

Вечером того же дня Крёнер опять заржал, когда вместе с медсестрами вез тележку с едой. Глядя на Брайана, он добродушно приподнял брови. Затем подошел поближе и с дьявольской серьезностью прошептал несколько слов. Их значения Брайан не понял. «Bald, Herr Leyen! Sehr bald… Sehr, sehr bald!»[12]

Теперь одна из связанных с побегом проблем решена. В обнаруженном туалете имелось окно. Тонкие решетки, естественно, крепко привинчены, так что открыть окно не получится, но вот вид из него открывался многообещающий.

Сам туалет примыкает к черной лестнице. Оттуда открывается свободный обзор на фасад: ванная комната, туалет, смотровая, двухместная палата, таинственная одноместная — и так до самого угла здания, где располагалась палата Брайана. Прекрасный вид, каждые три или четыре метра — водосточная труба. Большими креплениями его особенно заинтересовала труба у палаты, куда заходил только главный врач. Не потому, что труба спускалась к маленькому отсеку в цоколе здания, скрывавшему мусорные баки и ненужный хлам, а потому, что на уровне последнего этажа она крепилась к эркеру в скате крыши.

Окно чердачной комнатки оказалось открыто — солнце освещало полки и разложенное на них белье.

Брайан полезет наверх, а не вниз.

На следующий день Гизела Деверс к ним не приехала.

Брайан мучительно и сладостно тосковал по ее присутствию.

Две кошмарные ночи и два наполненных глубоким одиночеством дня — и вдруг она снова появилась в отделении: на третье утро она читала, сидя возле своего мужа, как будто ничего не случилось. За несколько часов она не вымолвила ни слова и даже не подошла к нему. Уже собираясь уходить, она на секунду присела у постели Брайана. Без всякой страсти она похлопала его по руке и гордо кивнула. Несколькими предложениями она сумела объяснить: она слышала, что фюрер находится где-то поблизости. Говорила она тепло, упомянула наступление в Арденнах, в голосе звучал оптимизм, а называя Брайана по имени, она улыбалась.

Затем она ему подмигнула. Скоро к герою Арно фон дер Лейену приедут гости. Если не сам фюрер, то во всяком случае кто-то из его приближенных.

В памяти у Брайана остался исполненный глубокого почтения взгляд Гизелы Деверс.

«А теперь спи, друг мой», — подумал Брайан. Как оказалось, весил герр Деверс немало, из кровати Брайан его вытащил с трудом. На его кровати одеяло было откинуто в сторону — ждало товарища по палате. Затем он положил халат Деверса в пустую постель, аккуратно придал ему очертания лежащего человеческого тела, укрыл одеялом, надел свой халат и вышел из палаты, предварительно убедившись, что по коридору никто не бродит.

Еще не было семи вечера. Разваренные овощи, поданные на ужин, он проглотил быстро. Большую часть дня работники просуетились из-за аварийных учений. Сначала Брайан всерьез решил, что сейчас всех будут эвакуировать. Отругав сам себя, он зачертыхался, что не успел сбежать.

Но санитары улыбались. И даже Воннегут, просунув голову в палату, ухмыльнулся. Лекарства раздали на несколько часов раньше обычного.

Пора.

Когда, выйдя в коридор, Брайан с потерянным видом почесал в затылке, стоявшие там часовые едва сдержали улыбки. Затем его взгляд вдруг прояснился, и он, равнодушно пожав плечами, двинулся в сторону семиместной палаты.

Останавливать его они не стали и, казалось, вместе с ним испытали облегчение.

Все симулянты, кроме Крёнера, уже растянулись на постелях — он насмешливо глянул на Брайана, едва тот вошел. Крёнер бесшумно приподнялся на локтях. Джеймс теперь лежал там же, где раньше Брайан, — между ним и красноглазым.

В постели у торцевой стены из-под одеяла выглядывало незнакомое лицо, пассивно наблюдая за перемещениями Крёнера. Широколицый заворчал, когда Крёнер его затряс, но проснулся одновременно с Джеймсом.

Во взгляде Джеймса чувствовалась скорее какая-то апатия, а не усталость.

Больше никаких сведений Брайану не требовалось.

Джеймс не сможет бежать с ним.

Пройдя мимо кроватей Крёнера и Джеймса, Брайан выглянул в окно. Елки, растущие на южной части утесов, стояли минимум в шести метрах от стены здания, а от этого окна и чуть дальше вдоль стены корпуса расстояние оказалось гораздо короче.

Темно-зеленые сочные ветви, гибкие и густые. Есть за что ухватиться — осталось только угол прыжка рассчитать.

Лежа в кровати этажом ниже, Брайан каждый день наблюдал, как у него перед глазами многообещающе пляшут огромные тени. Мелкие фрагменты тихой, нормальной жизни, глухо покачивающиеся за окном. Пленительные и недосягаемые.

И теперь картинка наконец сложилась.

За спиной Брайана Ланкау и Крёнер встали между кроватями, перегородив ему путь. Крёнер спокойно выжидал, а Ланкау дрожал от нетерпения. Под кривой улыбкой шею рябого украшал платочек Джилл. Заметив, что Брайан его увидел, Крёнер погладил того тыльной стороной ладони и злобно ухмыльнулся. Теперь симулянты лишили Джеймса остатков уверенности. Брайан перевел взгляд вниз, на Джеймса; с соседней кровати их с невинным любопытством разглядывал красноглазый.

Брайан криво улыбнулся Джеймсу, но тот даже не моргнул.

Затем Брайан задрал рубашку и показал всем голую задницу. Крёнер с Ланкау заржали, пока Брайан не нагнулся и не напрягся, протяжно и дерзко пернув им прямо в лицо. На секунду замер гогот рябого — тот отступил на шаг, — но Ланкау смеялся заразительно, и, когда Брайан, глядя наивными глазами, обернулся через плечо, Крёнер снова заржал.

Брайан посмотрел на Джеймса. Даже не заметно, приоткрыл ли он хоть чуть-чуть глаза. Лицо бледное, истощенное. Он отвернулся. Секунду помедлив, Брайан сделал шаг вперед и подошел вплотную к Крёнеру — они даже лбами столкнулись — и рыгнул ему в рожу.

У рябого мгновенно сменился цвет лица. Ненадолго он растерялся, и глухой удар Брайана пришелся ему в висок — удивленно отступив на шаг, он попал прямиком в объятия Ланкау. В симулянтах мгновенно закипел безудержный гнев: оба бросились на Брайана, не обращая внимания на крики красноглазого.

Но Брайан добился чего хотел.

Едва Ланкау сдавил его посильнее, Брайан дико заорал, как будто собирался поднять из могил покойных предков. Все, кто находился в палате, стали живыми свидетелями, как рухнули три тела, а напоминающие мрачные тени часовые примчались в палату и тут же бросились разнимать дерущихся. Распалились и рябой, и широколицый. Один часовой оттаскивал Брайана, в это время на него градом сыпались бессмысленные удары Ланкау.