И, надо сказать, первые минуты у нас это вполне получалось: видимо, нападающие не ожидали, что мы окажемся бойцами, рассчитывая смять нас в первые секунды.

Сломанная челюсть одного из них и вывернутая в коленном суставе нога другого их немного отрезвили. Но не заставили отказаться от планов. Сверкнули лезвия ножей. Гия что-то громко крикнул по-грузински. Один из нападавших ответил, но это не остановило новую атаку.

Мы почти отбились. Я смог уложить ещё двоих и нейтрализовать третьего с ножом, который заходил слева от Гии, метя ему в грудь. Тот был увлечён другим противником и не видел явной угрозы.

Нападающих оставалось всего четверо. Я приободрился. Даже начал прикидывать, что делать дальше. А потом у меня вдруг сильно закружилась голова. Боли я не почувствовал, лишь через мгновение пришло ощущение чего-то тёплого, стекающего по корпусу с правой стороны ниже, на ногу. Последнее, что я увидел, это свет фар приближающегося автомобиля.

Глава 4

Я проснулся от назойливого яркого света, который лез в глаза. Проморгался. Надо мной склонился седой бородатый мужчина. Он хмурился, глядя на меня. Мне в его внешности сразу что-то показалось знакомым, но он представился раньше, чем я успел сообразить, с кем имею дело.

— Александр? Вижу, вы пришли в себя. Меня зовут Дато Заурович, я отец Гии, — произнёс он с заметным грузинским акцентом.

Я хотел было ответить, но разлепить губы оказалось не так-то просто. Во рту сильно пересохло. Кое как справившись с этим делом, я произнёс:

— Рад познакомиться.

Дато Заурович улыбнулся.

— Я говорил с лечащим врачом. Он уверил меня, что уже к вечеру вы сможете передвигаться самостоятельно. Они задели крупный сосуд, была большая потеря крови — но сам порез не глубокий, никакие внутренние органы не задеты.

— Это хорошо, — кивнул я.

— Так что я распорядился, чтобы вас доставили вечером к нам домой. На всякий случай у нас будет дежурить медсестра.

— Я… даже не знаю… спасибо, но мне немного… — я хотел сказать, что мне неудобно из-за такого внимания, но Дато Заурович перебил меня.

— Это меньшее, что я могу сделать, — произнёс он серьёзным тоном, после чего сдвинул кустистые брови и добавил: — Гии очень повезло, что ты был рядом. Ты смог защитить моего сына тогда, когда сплоховали профессионалы, пролив свою кровь. Поэтому я и моя семья перед тобой в долгу, который едва ли удастся когда-то оплатить…

Я чувствовал, что должен ответить как-то подобающе, но, как назло, в голове была звенящая пустота. А ещё она немного кружилась. Наконец, я выдавил:

— Ну а для чего ещё нужны друзья?

Дато Заурович широко улыбнулся.

— Это верно, верно… ты ведь уже познакомился с моими по дороге? С Бадри и его замечательной дочкой? И с Эдиком? Мы ведь тоже вместе многое прошли… кстати, жена Бадри, Инна Гивиевна, была школьной учительницей Гочи и Гии. Преподавала английский язык. Мы вот так и познакомились. Когда начались сложные времена — держались вместе. И до сих пор держимся.

— Это здорово! — ответил я, искренне улыбнувшись.

— Ну, вижу, ты в себя приходишь, — удовлетворённо кивнул отец Гии. — После меня к тебе зайдёт доктор. Расскажет подробнее всё и даст рекомендации. Если у тебя есть какие-то просьбы — говори, всё сделаем.

— На самом деле, есть, — ответил я. — Я только перед вылетом узнал, что у Гии тридцать первого день рождения. Подарок не успел купить, но взял с собой достаточно денег. Нужен ваш совет — что бы ему понравилось?

Дато Заурович выпрямился и задумчиво погладил бороду.

— Серьёзный вопрос… знаешь что? Когда тебя выпустят, я заеду за тобой и вместе мы навестим ещё одного моего старого друга. Договорились? Он поможет нам с подарком.

— Спасибо, — кивнул я. — И ещё момент… те, кто на нас напал — они пытались убить Гию? Почему? Месть или угроза? Кто они?

— Ты задаёшь правильные вопросы, — кивнул Дато. — Это были люди моих врагов. Они пытались похитить Гию, чтобы получить рычаг давления на меня. А вот тебя действительно хотели убить: им ни к чему лишний свидетель и тем более заложник… ты не подумай, что Гия легкомысленный, и потащил тебя в город ночью безо всякого прикрытия. Его сопровождали мои телохранители. Мы всегда так делаем, и в тот вечер было так же. Но моих людей смогли отвлечь, имитировав подготовку нападения местных наркоманов, которые облюбовали гору… — он вздохнул. — Гия думал, что они рядом, и рассчитывал на них. Так что то, что вы смогли продержаться так долго — настоящее чудо, — он сделал паузу и поглядел в окно, за которым светило яркое солнце. — Вы большие молодцы. Ну, мне пора — дел ещё очень много. Я заеду где-то после обеда, как доктор позвонит.

— Спасибо, — ответил я.

Дато Заурович кивнул и вышел из палаты. Сразу после него в помещение вошёл врач в белом халате. Это было пожилой грузин, сухощавый, с глубоко посаженными глазами и острым носом.

— Ну здравствуйте, молодой человек, — сказал он на чистом русском, совершенно без акцента. — Как себя чувствуем?

— Гораздо лучше, — честно ответил я. — Только слабость и во рту сухо.

— Это нормально после такой потери крови, — ответил доктор. — Вам, должен сказать, очень повезло. Через пару-тройку недель будете как новенький. Операция прошла очень удачно, нам даже поле расширять не пришлось — хватило раны. Ну и дренаж из плевры почти не потребовался — вся кровь наружу вытекла, иначе все могло быть куда более опасно… но это детали. Давайте перейдём к рекомендациям.

Я приподнялся на локтях и обнаружил, что на левой руке у меня стоит капельница.

— Что такое? — забеспокоился доктор.

— Да сесть хочу, — ответил я, — а то лёжа разговаривать неудобно.

— Сейчас…

Он подошёл ко мне, приподнял подушку и облокотил её на спинку. Потом помог мне занять полусидячее положение.

— Так лучше?

— Гораздо! — честно ответил я.

Только теперь я получил возможность полноценно оглядеться. Я лежал в двухместной палате. Соседняя койка пустовала. Кровати и ремонт были советскими; я такие помнил с глубокого детства — деревянный подоконник, покрытый пожелтевшей и растрескавшейся краской, стены — наполовину синие, а выше человеческого роста — белые. Старинные люминесцентные лампы под потолком…