Вздохнул.

— Так уж вышло, что мы с тобой пересеклись в «Aro», где ты работаешь, а я… Скажем так, при получении поручения от Артёма слежу за вашей продуктивностью, анализируя данные, в том числе с корпоративного портала. Примерно три года назад, когда у тебя закончился испытательный срок, брат передал мне на анализ твою кандидатуру. Твой балл составил 3 целых 7 десятых из 5, и это была моя самая честная оценка из 3 проверок в отношении тебя. Всё в принципе было вполне очевидно, стоило только взглянуть в историю тайм-календаря. Ты почти у каждой задачи сдвигала срок на несколько дней, что в некоторых случаях являлось нормой, в некоторых — нет. Особого энтузиазма замечено не было, но ты очень быстро влилась в коллектив — в вашем чате о тебе только и говорили.

Я не знаю, что сейчас написано на моем лице… но он спокойно продолжает.

— В результате, Артём принял решение провести ещё один аудит спустя три месяца, но ты тогда как раз ушла на больничный, потом началась текучка с секретарями и… ждать пришлось целый год. За это время я постоянно натыкался на твой профиль в чате и от негодования по поводу твоего отношения к работе перешёл к ожиданию твоих новых комментариев.

Моя губа сейчас точно поплыла в одну сторону. Его рука упала на стол, покручивая соломинку.

— Ты умудряешься расположить к себе всех, кто тебя окружает, а я, закрывая отчёт за отчётом, начал пропадать на твоей странице. Так прошли три года, Нели. Ты хвасталась грядущей свадьбой, поздравляла сослуживцев с днём рождения, отправляла напарницу в декрет с шутками и прибаутками, радовалась новому году, короткому дню или просто хорошей погоде…

Улыбнулся.

— А у меня в это время топило дождями хостел где-нибудь на Гоа, и интернет сбоил через каждое твое предложение. Но это было забавно — пытаться обновить страницу и одновременно варить себе куриный бульон на доисторической плитке, спасаясь от огромных комаров, ну, или змей… не суть.

Сломал соломинку.

— Я отправил два годовых отчета с завышенным баллом, чтобы тебе не искали замену... просто потому, что ты забавная.

Поджал губы. Выдох...

— А потом я начал ревновать, не имея на то прав и оснований, когда ты подавала заявление на отпуск с той дурацкой припиской о свадьбе. Тогда осознал, что всё это зашло слишком далеко. Ну, дальше ты знаешь.

Взял новую соломинку.

— Про семью я говорил. У нас последние лет десять очень натянутые отношения с родным отцом Артёма.

— Но почему…

Закрыл глаза.

— Я не оправдывал надежд в детстве.

— Ты!? Ты ж скурпулезина…

— Крайней точкой воздействия оказалась встреча с биологическим отцом. И мальчику из интеллигентной семьи восьми лет отроду хватило ума осознать, что я обязан жизнью скатившемуся алкоголику, отказавшемуся от мамы, как только та забеременела. Ну, тогда он был хорош, позже предрасположенность перетекла в зависимость. Что сейчас с ним — не хочу знать.

Усмехнулся сквозящей самоиронией.

— Первая жена Юрия Михайловича любила причитать о маминой доле, называя меня бастардом. Такой… нахлебник без имени. Каковы шансы во взрослом возрасте поддерживать нормальные отношения с ними? Мне это не нужно.

Прервал молчание.

— Знаешь, мой склад ума — это не столько связь темперамента, характера, способностей, сколько в первопричине — детское желание доказать им, что я не такой, как он. Что кровь не имеет значения. И она не имеет, есть миллиарды вероятностей получить при зачатии тот или иной состав ДНК, и это ты никак не предугадаешь.

— Дальше?

— Я не планировал тебя. Думал, ты надоешь за эти полторы недели, разочаруюсь наконец. И пойми, Нели, в тебе бурлит лишь переизбыток впечатлений. За эту неделю произошло столько всего, что твоё сознание приняло меня причиной выработки эндорфинов. Ты подумала, что влюбилась, Нель. Но это не так. Постарайся отбросить красивую картинку и оставить только меня с моим характером... До сих пор испытываешь теплые чувства? Нель…

— Не суди за меня.

Вздох.

— Постарайся подумать об этом, ладно?

Встаёт, оставляя на столе сломанные соломинки, огибает стол. Нет, осмыслю позже...

— Подожди.

— Что?

— Моя очередь, сядь обратно.

Послушал. Как он там начал?

— Привет.

Улыбнулся.

— Меня зовут Нели, мне 27. У меня есть старшая сестра, а у неё черепашка. Я иногда приходила в гости и каждый раз поражалась, за что Света ее любит. Это животное не даёт никакой отдачи, не ластится, не мурлыкает, не приносит тапки. Оно просто радует глаз, строит слишком серьёзную морду, когда жрет салат, кусается и шипит иногда, если её не предупредить о своих действиях. — Выпалила. — Вот ты сейчас такой же. Не устал ещё жить в своем террариуме за 5 лет? Не ври даже, устал-устал.

Я правда это сказала!? Посмотрела на сломанную кучку дерева, усмехнулся же.

— Нели, я всё равно улечу.

— Чтобы потом, — замялась. — спустя лет пять постучаться ко мне в дверь? Только не ври!

Прищурился, осмысливая.

— Да.

— Не усложняй.

Словно ищет причины, перебирая их в своей голове, сам не замечая как его ладонь коснулась моей.

— Я не понравлюсь твоей родне.

— Да какая разница?

— Артем захочет тебя уволить.

— Из-за баллов?

— Нет, просто на зло мне.

— А ты разозлишься?

Замер, начиная понимать, что зашли не туда, куда хотел. Посмотрел в глаза.

— Слушай, что ты хочешь от жизни?

Дурацкий вопрос. В данный момент хочу, чтобы ему по голове кто-нибудь ударил, и он всё осознал. Но не говорить же такое.

— Я не знаю, это сложно…

— В этом и проблема, пройдёт время и ты пожалеешь.

-Ты так в себе не уверен?

— Да.

Улыбнулась.

— Мы тебя вылечим.

Вздохнул, снова потирая виски.

— Нель…

— Что ещё?

— Я не хочу, чтобы ты разочаровалась.

— Так сделай что-то, чтобы этого не произошло.

— Что, например?

Ни у кого не просила подобное... и голос срывается в тишину.

— Поцелуй, Артур.

Четырнадцатый шаг. Он когда-нибудь изменится?

Нели

Самое дурацкое, что могло случиться в тот момент, — только то, что Джи бы проснулась и пришлепала на кухню. Но она сладко спала, зато не спал его брат где-то за тысячу километров от нас.. Меня это лишь заставило усмехнуться.

Он принял вызов на автомате, не отрывая взгляд от моих