— Он прав, Акар. В студентке заключен мощный источник, который себя пока никак не проявил. Любые манипуляции могут привести к печальному исходу для всех нас. Все решит суд. А пока, держать иномирянку под строжайшим надзором.

***

Позже, сидя в комнате, вокруг которой выставили защитное поле, и ожидая день суда, мне по-настоящему стало страшно. Разумеется, я и в Храме успела испугаться, но после случившегося я как будто не до конца понимала, что вообще происходит. И что меня в итоге ждет. Казалось, что это просто дурацкое недоразумение и взрослые опытные маги обязательно решат этот вопрос с кристаллом.

После небольшого допроса я до последнего наивно полагала, что меня вернут обратно в академию. Ну поселят в отдельную комнату, приставят охрану, ничего ужасного, подумаешь. Главное, чтобы друзья были неподалеку.

Фееричное заблуждение.

Я была отрезана от всех. О чем сейчас думает Гард, что пытается предпринять — я не представляла. А Дэрк? Просил ведь не идти на инициацию, волновался за меня. Но кто мог предположить, что магия темного кристалла возьмет, да и осядет внутри меня? Кто ее просил?

Очень внимательно, можно сказать с маниакальной дотошностью, я разглядывала каждый миллиметр собственной кожи в поисках чего-то подозрительного. Однако внешне магия никак себя не проявила. Да и внутренние ощущения оставались прежними. Разве что желудок крутило от мыслей о предстоящем суде, но это от переживаний. По крайней мере я надеялась, что причина бурления именно в этом, а не в том, что магия темного кристалла может разорвать меня на тысячу кусочков.

Суд состоялся через три дня.

Три дня, в течение которых я внушала себе, что все обойдется. Заразу, то есть магию, из меня выкачают обратно и отправят поскорее на Землю, от греха подальше. Но моя вера в такой исход пошатнулась, когда я предстала перед полным составом Совета магов, ректором, деканами всех факультетов, служителями Храма, и кажется еще парочкой десятков неизвестных мне магов.

На ум пришло одно из моих самых ненавистных воспоминаний. Выступление с докладом по экономике перед огромной аудиторией студентов. По какому-то дурацкому стечению обстоятельств я попала в десятку «счастливчиков», кто был вынужден вещать свою работу на весь поток. Публичное выступление — моя фобия. Похуже чем боязнь пауков. От насекомого можно сбежать, и оно не подумает, вот трусиха, позор тебе. А сбежать из аудитории без последствий очень проблематично.

Выступление на публику действует на меня как какой-нибудь змеиный яд. Все тело сковывает, язык отнимается, перед глазами все плывет и невозможно сосредоточиться хоть на чем-то. Так и сейчас, стоя в центре необъятного зала суда перед толпой мужчин и женщин, взиравших кто с опаской, кто с подозрением, я понимала, что плохи мои дела. Даже несмотря на наличие такого защитника как гэр Эррор, надежда на благополучное решение дела таяла буквально на глазах.

— Доброго дня всем здесь присутствующим, — вперед выступил лэр Обборн, — Поскольку ситуация, из-за которой мы собрались, связана с одной из студенток нашей академии, Совет магов назначил мою кандидатуру на роль председателя суда. Все присутствующие уже осведомлены о возникшей проблеме, которая может обернуться катастрофой, если не принять соответствующие меры. Пока что, мы располагаем всеми возможностями предотвратить свершение второй части пророчества номер одна тысяча семьсот тридцать восемь. Слово предоставляется Архипророку гэру Анайриот.

Мне оставалось только моргать и внимательно слушать, что плохо получалось из-за произнесенных лэром слов «принять меры» и «предотвратить свершение». Создавалось впечатление, что лэр Обборн специально внушает суду как следует со мной разделаться.

Из левого ряда поднялся высокий мужчина в синей мантии. Отчего-то я ожидала увидеть древнего старца с бородой по колено, но моим глазам предстал человек, которому на вид было не больше пятидесяти лет. И бороды не было вообще. Как в принципе и волос на голове.

— Служители Храма истока зафиксировали инцидент, который практически полностью соответствует описанию пророчества номер одна тысяча семьсот тридцать восемь, — архипророк поднял свой магпэд и зачитал древний текст, — «И приди чужой, и овладей темным акхаром, и забери магию, и сделай всех равными». Расшифровка же гласит следующее: в Эллоргане появится иномирянин, который похитит темный кристалл и нашу магию, в результате чего все мы станем пустышками.

В зале суда и до этого момента было тихо, а после речи архипропрока и вовсе стало как на кладбище.

— В Архиве пророчество помечено серым маркером, что означает условие свершения только при исполнении одного из нулевых пророчеств, — значимо добавил архипророк и устремил взгляд на членов Совета.

— После драконов в небе, нулевым пророчеством сейчас никого не удивишь, — хмыкнул один из лэров с темной бородой. Кажется, я видела его, когда пряталась под покровом незримости, после того как Баззл перенес меня к черному дракону.

— Тем не менее нам стоит наконец всерьез обратить внимание на данное происшествие, пока все пророчества из категории неактивных не начали исполняться чуть ли не на каждом шагу, — раздраженно заметил явно задетый гэр Анайриот.

— Прошу вас, соблюдайте порядок, — громко произнес лэр Обборн, — Итак, нами установлено исполнение опасного пророчества. Вернее, его части. Полагаю, никто из присутствующих не желает получить продолжение? Студентка Светлана Кузнецова, — неожиданно резко председатель обратился ко мне, — Каким образом вы заполучили магию во время инициации темным кристаллом?

— Я уже отвечала, я не знаю, — на удивление мой голос не дрожал.

— Вам было известно об этом пророчестве?

— Нет, я услышала о нем только что.

— Хочу отметить, — подал голос куратор, — что поскольку исполнилась только часть пророчества, оно могло быть трактовано неверно.

— Гэр Эррор, тут и без трактовки абсолютно ясно, что ситуация критична, — парировал лэр Обборн, затем вновь перевел взгляд на меня, — Почему вы первой вызвались пройти инициацию, хотя были предупреждены обо всех возможных рисках?

— Я хотела доказать, что я не маг.

Уф. Вот и все. Сказала.

Со всех сторон посыпались вопросы.

— То есть как?

— Быть не может.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась декан артефакторики.