появилось что-то детское. — Воу. А можно мне будет порулить?

— Ладно, — смирившись с поражением, Тэсса развязала завязки, удерживающие платье, и оно упало к ее ногам. Перешагнув через него, она сделала несколько шагов и села на колени Фрэнка, оседлав его. Обхватила руками колючее от щетины лицо, заглядывая в глаза. Там не было и следа от обиды или чего-то такого. Казалось, Фрэнка нисколько не задел тот факт, что Тэсса решила расстаться с ним в одностороннем порядке. Но вот желания в его взгляде было хоть отбавляй.

— Ну и откуда ты такой взялся? — выдохнула Тэсса, касаясь своим лбом лба Фрэнка.

— Прямиком из бристольской тюрьмы, — усмехнулся он. — Экспресс-доставка.

— Джеймс меня спросил сегодня — почему нам так не везет. Ты нашел ответ на этот вопрос?

— Тэсса Тарлтон, — насмешливо ответил Фрэнк, — если ты хочешь поговорить, то не сиди голой на моих коленях.

— Мне одеться или перестать разговаривать? — спросила Тэсса, улыбаясь.

Вместо ответа Фрэнк поцеловал ее.

Неторопливо, даже как будто лениво, очевидно, сегодня ему требовалось время, чтобы настроиться. Все-таки он многое чувствовал и многое понимал, хоть и не желал обсуждать.

Наверное, Фрэнк по привычке бойца без правил предпочитал уворачиваться от проблем, если не мог врезать прямо по ним.

Привычка, которая в будущем приведет к проблемам.

Что Тэсса знала наверняка — если неприятности появились, они ни за что не исчезнут сами по себе. Рано или поздно придется перестать уворачиваться.

Если бы она поняла это раньше, то безумие не накрыло бы Лондон.

Ведь она чувствовала, что стоит на самом краю, но отчаянно верила, что не сорвется в пропасть.

Мысли всё не отпускали Тэссу, отвлекали от Фрэнка, мешали.

— Только, — она едва отстранилась, чтобы посмотреть на него, — спать мы теперь будем в разных кроватях. И в разных комнатах.

— Я понял, — согласился Фрэнк покладисто, легко улыбнулся ей — как-то у него так получилось, что губы лишь дрогнули, но улыбка коснулась глаз, добрая и успокаивающая.

И вот тогда Тэссу повело — все чувства обострились, тело зазвенело от возбуждения, ей так захотелось ощутить губы и язык Фрэнка везде, что она даже заерзала. Тонкая ткань трусиков и тяжелая джинсов остро стали мешать. Застонав от негодования — сколько лишней одежды, — она потянула вверх футболку Фрэнка, с наслаждением заскользила ладонями по его плечам, груди и животу. Он уже расстегнул свою ширинку, и она чуть приподнялась, чтобы спустить джинсы вниз по его бедрам, как вдруг раздалось:

— Тэсса, дорогуша, ты не могла бы повернуть лицо левее? Так свет будет падать лучше.

Изумленно обернувшись, она увидела Холли Лонгли, который, сидя на ступеньках, торопливо зарисовывал увиденное.

Глава 21

Больше всего Камиле Фрост не хватало в Нью-Ньюлине бара. Нормального бара, где можно было бы выпить.

Но выпить в этой вшивой деревушке было негде. Глупая Мэри Лу держала пекарню, распространяющую повсюду запах ванили и корицы, и не разрешала крепкий алкоголь в своем пряничном домике.

Пить же в магазинчике Кенни было слишком провинциально.

Возможно, однажды кто-то разумный откроет в этом захолустье бар, но Камила надеялась, что сумеет уехать отсюда раньше.

Помахивая бутылкой виски, она шла по кладбищу, единственному месту, где можно было найти себе собутыльника. Возможно, он будет отвечать односложно, но что с того. На живых сегодня у Камилы разыгралась аллергия.

Прогуливаясь среди могил, она раздумывала, кого бы поднять — веселушку Зои Лич, которую приезжали навещать три ее мужа? Алана Райта, брата зловещего Фрэнка, чей взгляд приносил беду? Долли Фишер, известную писательницу из Ирландии, чьи поклонники наводняли Нью-Ньюлин на День святого Патрика?

Она уже остановилась было возле могилы Алана, поглощенная дьявольской задумкой выпытать у него постыдные подробности о жизни Фрэнка, чтобы напечатать их в своем издании, но тут заметила темную фигуру, неподвижно застывшую в лунном свете.

— Не может быть, — воскликнула она, — Эрл Дауни! Что сподвигло тебя спуститься с холма в эту юдоль печали?

Она подошла к нему, но не слишком близко, потому что лично видела, что происходит с нью-ньюлинским отшельником от самых легких прикосновений.

— У меня есть виски, — сообщила она, — и стаканчик. Хочешь со мной выпить?

— Да, пожалуй, — задумчиво согласился Эрл. — Какая ночь, Камила. Августовские звездопады завораживают меня и выманивают из берлоги. В такие ночи хочется верить в невозможное.

Камила хмыкнула. Слова, слова.

Чудес не бывает, она знала это совершенно точно.

Налив Эрлу целый стакан, она осторожно поставила его на край скамейки и отошла на несколько шагов, усевшись на могильный камень Джейн Хиченс, покойной жены сварливого Джона.

— Как у тебя дела, Эрл? — спросила она. — Как ты справляешься?

— Меня изрядно веселят твои злобные опусы, — ответил он, потянувшись за стаканчиком. — Когда ты лишен человеческого общения, то находишься как бы с изнанки социума. Но у меня есть «Расследования Нью-Ньюлина» и ваши сумасшедшие чаты. Ты уже придумала, что подаришь Кенни?

— А почему я должна об этом думать? — фыркнула Камила.

— Ну, все что-то придумывают. Я имею в виду, что Фанни даже создала специальную группу, посвященную его дню рождения…

— В которую меня не пригласили, — холодно произнесла Камила и сделала добрый глоток из бутылки.

— О, — смутился Эрл.

— Фанни меня терпеть не может.

— Прости, я не знал.

— Конечно, не знал. С изнанки социума таких мелочей не видно. Знаешь, это даже хорошо. Нет ничего приятного в том, чтобы иметь дело с этими тупицами. Вечно их занимают разные глупости. Например, сварливый Джон завел себе очень уродливого мальчугана. Он похож на карликового тролля, понимаешь. Кровь в жилах стынет. Но вздорный старик едва не бросил в меня горшок с петуниями, когда я озвучила этот очевидный факт. Не поверишь, он считает мальчишку очаровательным. Вот скажи мне, Эрл, какой в этом смысл? Ты же просто отрицаешь очевидное. Это выводит из себя.

— Ты полна гнева, — сказал Эрл. — Очень тяжело все время носить такое в себе.

— Мой гнев, дорогой, это мои башмаки, мой плащ и мой посох.

— Почему ты здесь, Камила, если ненавидишь Нью-Ньюлин? Ты молода, красива, здорова. Перед тобой открыт целый мир. Так что же тебя здесь держит?

Камила ответила не сразу, только выпила еще виски.

Что тут скажешь?

Путь к победам выложен битым стеклом.

— Не мы выбираем это место, — произнесла она. — Нью-Ньюлин выбирает нас. Только если для таких, как ты, это рай на земле, то для меня — персональный ад.

Эрл отпил из стаканчика, внимательно и грустно пытаясь разглядеть ее в ночи, и тут за его спиной выросла тень.

— Привет, — хрипло произнес женский голос, —