Он чувствует, как зашевелилась вода под пирогой. Вместо медленной реки под ней теперь резвый поток — быстрый и капризный. Карцо открывает глаза. Небо из ветвей разрывается над его головой; берега постепенно удаляются один от другого. Пирога только что покинула грязную медленную воду игарапе и вошла в быструю воду Рио-Негро. В передней части лодки раздается крик. Обессилевший от усталости Карцо садится и смотрит в ту сторону, куда указывает туземец из племени матуракас. Сквозь редеющий туман он различает деревянные набережные и лачуги на сваях. За ними виден порт, где старые грузовые суда со ржавыми боками ждут, пока на них погрузят каучук. Еще дальше можно рассмотреть купола в центре города и шпиль иезуитского собора Непорочного Зачатия Богородицы.

— Манаус! Манаус! — громко кричит туземец и бьет ладонью о ладонь.

Карцо снова ложится на дно лодки и закрывает глаза.

Денвер, международный аэропорт имени Степлтона

Когда Мария Паркс выходит за дверь самолета, из ее рта вырывается пар. В ледяном воздухе кружатся первые хлопья снега.

В терминале Мария подходит к стойке компании «Авис», достает кредитную карточку Кроссмана и берет напрокат «кадиллак-эскалада» — чудовище весом три тонны на широких шинах. Это идеальная машина для штурма заснеженных дорог штата Колорадо. Потом Мария пересекает застекленный тамбур аэропорта и оказывается на автомобильной стоянке, где выстроились в ряды десятки лимузинов и машин класса четыре на четыре.

Сев в «кадиллак», она сразу же включает зажигание. Салон наполняется гудением, а электроника автоматически регулирует высоту педалей, положение сиденья и зеркал заднего обзора. Потом Мария пристегивается ремнем безопасности, и шестилитровый двигатель V8 сдвигает автомобиль с места. Мария, маневрируя, выводит «кадиллак» со стоянки, отъезжает от аэропорта по бульвару Пенья, потом сворачивает на федеральную дорогу номер 70 и едет в сторону Денвера.

Мария улыбается девочке, которая показывает ей нос через заднее стекло «тойоты», сворачивает вправо и устанавливает ограничитель скорости на восемьдесят километров. Вдали видны на фоне неба вершины гор Колорадо. Мария подавляет зевок и включает радио. Устройство выбора станций настроено на КОА — станцию, по которой постоянно передают новости. В салоне начинает звучать гнусавый голос диктора. Он читает прогноз погоды:

«Мы только что получили тревожное сообщение радиостанции KFBC, которая базируется в Шайенне. Оттуда сообщают, что буря обрушилась на север штата Вайоминг и что в Йеллоустонском парке и у подножия гор Бигхорн выпало уже сорок сантиметров снежной пыли. Судя по силе ветра, чуть меньше чем через четыре часа циклон достигнет гор Ларами и границы штата Колорадо. Затем он обрушится на города Боулдер и Денвер. Горные перевалы и дороги в долинах станут непроходимыми».

Диктор заканчивает прогноз обычными в таких случаях рекомендациями. Мария выключает радио. Четыре часа отсрочки. Этого времени хватит только на то, чтобы заехать по пути в бюро ФБР и добраться до монастыря затворниц в Сент-Круа. Вернуться назад она не успеет. Значит, ей придется ждать конца бури в монастыре и она может застрять на высоте двух тысяч пятисот метров среди монахинь, которые до сих пор живут в Средневековье и главное занятие которых — изучать сочинения сатанистов. Читая такие ужасы, эти старые ведьмы легко могли свихнуться. Она представляет себе заметку на первой полосе газеты «Новости города Святого Креста»: «Убийство в монастыре. После сильнейшей снежной бури, которая несколько дней обрушивалась на наши края, полиция Сент-Круа обнаружила останки Марии-Меган Паркс, агента-профайлера ФБР, которая специализировалась на охоте за серийными убийцами. Первые результаты расследования позволяют предположить, что молодая женщина попросила убежища у монахинь из Сент-Круа и была съедена живой во время плохо закончившегося сеанса экзорцизма».

— Перестань дурить, Мария.

Паркс сказала это вслух, чтобы успокоить себя, но ее голос прозвучал так хрипло, что она вздрогнула и взглянула в зеркало заднего обзора — нет ли кого на заднем сиденье. Потом она расслабилась и снова сосредоточилась на дороге.

В конечном счете она опасается не затворниц. И не того, что ей придется провести одну или две ночи в горах. Она в ужасе оттого, что уверена: Калеб не умер и его дух преследует ее. Это похоже на то, что любой человек чувствует, проходя ночью по автомобильной стоянке, на которой нет людей. Он ни о чем не думает, и вдруг его охватывает ужас. Человек оборачивается. Сзади никого нет, но его сердце леденеет от необъяснимого страха. А причина испуга — дуновение разгневанных мертвецов. Струя воздуха, который движется, когда они задевают вас в темноте. Именно такое дуновение Калеба Паркс чувствует с тех пор, как покинула Бостон. Кроме фотографических видений, в которых она занимает место жертв серийных убийц, у нее иногда бывают еще более мучительные видения. О них Мария никогда не рассказывала никому, даже калифорнийскому врачу, который определил у нее медиумический реактивный синдром. С тех пор как Мария вышла из комы, она иногда видит мертвых.

Манаус. Пирога вышла из основного русла Рио-Негро и теперь плыла по одному из рукавов этой реки, который заходит в глубь города. Она причаливает к плавучей пристани, где лодки-гамаки стоят рядом с плоскодонными лодками рыбаков, которые ловят на них пираний. Отец Карцо поднимает взгляд и смотрит в сторону дебаркадера. Странные клубы дыма заволакивают город.

— Зло распространяется, — произносит он и поворачивается к пастору, который стоит в середине лодки.

Из-за соломенной шляпы на голове и бороды, которой заросло его лицо, Штайнер похож на сошедшего с ума беглеца с каторги. Приняв амулет, который один из индейцев матуракасов надевает ему на шею, экзорцист уходит с пристани в ту сторону, где видны вдали колокольни собора Непорочного Зачатия Богородицы. В соборе ему поможет советом отец Джакомино, большой знаток Лукавого и темных сторон человеческой души.

В старой части города, где обжигающее дыхание леса смешивается с туманом Рио-Негро, жара такая, что асфальт стал мягким и сандалии отца Карцо оставляют на нем отпечатки. Ряса священника намокла от пота, перед его глазами кружатся светящиеся точки.

Ему кажется, что по мере того, как он приближается к собору, свет становится другим. Солнце в молочно-белом небе как будто теряет блеск. Словно оно становится холодным.

Карцо ускоряет шаг. Фасад собора, силуэт которого он видит впереди, становится все больше. Внезапно священник замечает, как тихо в городе. Эта глубокая тишина словно соткана из струй воздуха, ее подчеркивают лай собак и стук ставней. Кажется, что сердце амазонского городка перестало биться. Потом до его сознания доходит, что на улице, по которой он идет, нет ни одного прохожего, а витрины магазинов закрыты шторами. Тележки торговцев пряностями на тротуарах имеют такой вид, словно хозяева их бросили. Лишь несколько одетых в лохмотья старух метисок еще не успели скрыться и шли мимо священника, таща за собой полуголых детей. Карцо удержал одну из них за рукав и спросил, что происходит.