– Если бы верный Генри не согласился с предложением, сегодня у нас было бы одним Диксоном меньше! – Кентукки издал хриплый смешок, который перешел в кашель, потому что он поперхнулся. – Помнишь?

– А как же. Веселая история. – Реально веселая – как Диксонята сбросили несчастного пса с каланчи. Несколько жестокая, однако, без сомнения, занимательная. – Будешь так много есть, растолстеешь.

Он заржал, похлопал себя по внушительному пузу и вернулся к трапезе.

Я подошел к Андреа, наклонился, чтобы поцеловать в щечку, и сел напротив. Совсем как в Нью-Йорке – полное совпадение, начиная со страстного взмаха рукой в мою честь.

– Как дела? – спросил я, поздоровавшись.

– Все нормально. Я заказала тебе кукурузные хлопья, яйца и тосты от Фрэнсис. Свою часть работы выполнила. Значит, платить тебе.

– Очень приятно. Спасибо.

Она поставила локти на стол и подалась вперед.

– Ты так загадочно говорил утром по телефону. Кстати, мама передает тебе спасибо – за то, что разбудил ее. Наш телефон звонит очень противно. Как будто кошку мучают.

– Вау. Ты во всем найдешь мрачную сторону. Передай маме мои извинения.

– Ох, брось, – отмахнулась Андреа. – Она от тебя без ума. Так что случилось?

Хотя прогулка по городу и подняла настроение, теперь реальность обрушилась на меня с новой силой. Бредовая и отвратительная встреча с Коротышкой действительно имела место, и пришло время о ней поведать.

– Прошлой ночью… Тебе все покажется очень странным. Я понятия не имею, как это произошло, однако я очнулся посреди леса. Ночью. И рядом был Коротышка. Я думаю, что он. Он напялил себе на голову пластиковый мешок, с разрезом в том месте, где рот. Чтобы дышать. Наговорил мне кучу всяких ужасов, потом ушел.

Андреа недоуменно уставилась на меня. Пожалуй, она сочла все розыгрышем.

– Это в двух словах, – прозаично добавил я.

– О чем ты, черт возьми?

Надо сказать, она быстро пришла в себя и поняла, что подобными вещами я шутить не стану. Однако отсюда не следовало, что подруга нашла в моей сокращенной версии хоть каплю смысла. Я приготовился отвечать на вопросы, но тут перед столиком неожиданно материализовалась Фрэнсис Дэниелс с нашим заказом.

– Приятного аппетита, – пожелала она, уже удалившись шагов на пять.

К собственному удивлению, я действительно проголодался. Я зачерпнул кукурузных хлопьев, добавил яйцо, примял ложкой и отправил в рот. Соленая пища наполнила тело теплом.

– Дэвид, – раздраженно произнесла Андреа.

А ведь я действительно напугал ее.

– Прости, – промямлил я, поглощая очередную порцию. – Я типа как не в себе. Все так и было. Мне подсыпали снотворного… или чего-то в этом роде. А затем я проснулся в лесу. Подошел тип с мешком на голове, вел себя как ненормальный.

Андреа замерла.

– Абсурд. Мой мозг не в состоянии это переварить. Что за пластиковый мешок?

Я рассказал ей историю с начала до конца, со всеми подробностями, которые только мог вспомнить. Разумеется, я понизил голос; впрочем, в закусочной и так довольно шумно, вряд ли кто-то мог подслушать. Мне самому тяжело было поверить словам, которые я произносил. Закончив, я забросил в себя огромную порцию еды, неосознанно желая подвести итог.

– Не знаю, что сказать, – тихо проговорила Андреа. – Как тебе известно, матерных слов я не люблю. Я вообще-то католичка.

Я кивнул, хотя знал немало католиков, которые ругались весьма изощренно.

– Но сейчас я обомлеваю, Дэвид. В самом деле. Мы должны идти в полицию. Где Фуллер? Он рядом?

– Да. Меня что-то удерживает. Сам не знаю что.

– Ты сошел с ума? Мы обязаны сообщить в полицию!

Моя голова стала такой тяжелой, что пришлось опереться локтями о стол и придерживать ее.

– Я до смерти боюсь. Мне кажется, он прячется где-то за углом. И если я пойду в полицию, то может, он в другой раз не будет мне угрожать, а сразу оторвет голову к чертям.

Андреа вздохнула, явно удрученная. Ее буквально трясло.

– Мне тоже страшно.

– Привет, Дэвид. Привет, Андреа.

Я поднял глаза и увидел у нашего стола мистера Фуллертона, а рядом с ним Кентукки.

– Привет, – вяло отозвался я.

– Как настроение? – спросил адвокат.

– Вроде бы нормально.

– А как родители? Все хорошо?

Я кивнул.

– А вы, мисс Льеренас? У вас с мамой все в порядке?

Андреа неуверенно пожала плечами.

– Ну, в целом в порядке.

– Жизнь становится сущим мучением… после некоторых событий. – Фуллертон снова переключился на меня. – Я был весьма огорчен, когда прочел ту статью в газете. Какой стыд! – Я не мог понять, счел ли он статью фальшивкой или разочаровался во мне за то, что я бросил Алехандро на верную гибель. – Многого я не могу для тебя сделать, однако я позаботился об оплате твоего счета. Хотя бы это.

– О, большое спасибо. Очень мило. Вы не обязаны были…

– Мы всегда поддержим тебя и твою семью, сынок. Всегда.

– Верно, парень, – добавил Кентукки, успевший вытряхнуть из своей почтенной бороды висюльки из яиц. – Дайте мне только отловить подонка Гаскинса, где бы он ни прятался, и я вздерну его собственноручно, прежде чем копы успеют сказать: «Стоп! Именем закона!» – он расхохотался.

Я не нашел в его угрозах юмора, хотя и вполне оценил душевный порыв.

– Спасибо, Кентукки.

Мистер Фуллертон скрестил руки и погрузился в задумчивость.

– Тяжело вычислить Коротышку Гаскинса, верно? Всю свою проклятую жизнь он имел неприятности с законом, побывал в тюрьме несчетное количество раз. Но я не представлял, что он способен на такое.

О тюремных сроках я не знал. Всегда считал Коротышку замкнутым, нелюдимым человеком. Однако увидев, как тот отпиливает голову своей жертве, я не удивился стычкам с полицией в прошлом.

Кентукки откашлялся и произнес:

– А тебе известно, что предки Гаскинса пустили корни в наших краях лет двести назад, а то и раньше? Как моя семья, и как твоя, Дэвид. Первые колонисты у Трясины.

Надо же! Сперва я узнаю, что у него есть сын, а теперь выясняется, что его семья поселилась в округе несколько столетий назад, как и моя. Может, он возненавидел меня не случайно? Насколько мне известно, наши семьи, подобно Хэтфилдам и Маккоям[12], в свое время поссорились, но теперь все давно уже забыли, в чем предмет спора. Мысль была смехотворной, и все же я невольно подумал, что в общем прошлом между ними явно кое-что произошло.

– Черт возьми, парень, ты в порядке? – спросил Кентукки.

Оказалось, я пялился в пустоту, да еще и расфокусировав взгляд.

– Простите…

– Выглядишь, как будто умер от какой-нибудь анеклизмы. Глаза словно у опоссума, который под машину попал. Уверен, что