– Вот сволочь!

– Ты теперь отстранен, и можешь сколько угодно врать нашей милой писательнице, что веришь в преследование бедняги Семибратова, но подумай хорошенько о том, что все, что ты делаешь – во вред ей. Тебе любой врач это скажет, ты поддерживаешь ее фантазии, лишь бы выйти на след старого убийцы, который уже далеко отсюда.

– Она уверена, что в доме кто-то был. Пусть это не Семибратов, это почерк того, кого я упустил. И я должен поймать его на этот раз.

– Она нестабильна, четыре года запивала таблетки алкоголем, потом переезд. Ей кажется, что в дом кто-то пробрался. Она узнала, что ее обидчик на свободе, и теперь у нее уже психоз, и ты потворствуешь этому. Если уж тебе не жаль ее, подумай о себе. Ты уже почти потерял работу. Если у нее что-то перемкнет в голове и она примет тебя за выдуманного преследователя, то лишишься и жизни.

– Я верю ей, – повторил Власов настойчиво.

– Неправда. Ты используешь ее для собственной выгоды. Я попрошу шефа, чтобы тебе запретили приближаться к ней. Если не прислушаешься, привлеку ее врача, и, если понадобиться, то и суд. Ты не должен там находиться.

Вика, стоявшая все это время в коридоре, казалось, примерзла к полу. Подробности, которых она не слышала ранее, родили несколько вопросов, от которых Власов, несомненно, не сумеет отмахнуться. Решив, что наслушалась достаточно, она заставила себя сдвинуться с места, провела рукой по волосам, убрав упавший на лицо локон за уши, и вошла на кухню, как ни в чем не бывало. О том, что она все слушала и была немного зла, говорили лишь красные пятна на щеках. Она поздоровалась с Ким, даже не взглянув на Власова, и направилась к плите, чтобы сварить себе кофе.

– Подслушивала? – спустя пару секунд спросила Ким.

– Я в своем доме. И не я поставила телефон на громкую связь.

– Моя вина, – отрывисто сказал Власов, в его голосе Вика почувствовала легкое раздражение, смешанное со смущением. – Звони, когда будут новости, – сказал он, наклонившись к лежащему на столе телефону, и отключился. – Неудобно вышло.

– Да, – коротко согласилась Вика. – Только, что же я такого ей сделала, что она меня прям ненавидит?

Власов провел рукой по густым волосам. Ситуация было явно неудобная для обоих. Стоило Власову открыть рот, как девушка перебила его, сказав, что слышала, по сути, все. И, конечно же, у нее есть вопросы.

– Понимаю. Наверняка, теперь мне придется уехать.

– Отчего же. Расскажите мне все, раз уж половину я уже узнала таким неприятным способом. Я бы хотела некоторых пояснений. Например, что вы, как и Ким, оказывается, сомневаетесь в причастности Семибратова. Говорите о каком-то другом преступнике и вовсе не подозреваете его.

– Его и вы не подозревали, пока не узнали, что он на свободе, так что давайте будем честны. Да, у меня есть сомнения, что это он. По сути ничего не изменилось, с тех пор, как вы впервые позвонили в полицию и на вызов приехал я.

– Да, – согласилась Вика, – кажется, с тех пор мы не сдвинулись с места. Но теперь я поняла, почему на мой звонок приехала пара полицейских вместе со следователем.

– Позвольте мне объяснить, и вам станет все понятно.

Вика согласно кивнула. Она налила себе кофе, высыпала шоколадные конфеты в вазу и предложила поговорить в гостиной.

Власов уселся на свое привычное место в кресло и вытащил сигареты, открыл пачку, закрыл и убрал их обратно в карман. Взял из вазы конфету, дождался, когда Вика усядется с кофе на диван. Она поджала ноги, укрыла их кимоно, и уставилась на него с немым вопросом.

– Что вы знаете о том, что тут произошло несколько месяцев назад?

– Почти ничего. Мне говорил кто-то об убийстве, Женя или Геля. Я уже не помню. Подобные вещи вызывают у меня тревогу, но ведь все случилось давно, и я не стала придавать этому значения. Кажется, упоминала об этом в разговоре с вами.

– Да. Убили целую семью. При попытке ограбления, как мы полагаем. Была ночь, грабители влезли в дом, но их услышали. Первой убили жену, следом, когда муж услышал шум и прибежал на кухню, выстрелили в него. Затем убили его тещу, она проживала с ними в доме. Детей убили прямо в кроватях. Очень надеюсь, что они спали, – Власов ушел мыслями куда-то далеко, уставившись в пустоту. – Тещу мы нашли на лестнице. Жена была на кухне. А вот муж… Мы полагаем, что его ранили, и какое-то время он был жив. Его оставили, чтобы выяснить код от сейфа. Следы волочения были от кухни и до кабинета, где тот стоял. Конечно же, он был пуст. Коллеги убитого рассказали после, что как раз в этот день он должен был взять на передержку большую сумму денег, но решил для безопасности оставить деньги в сейфе собственного офиса. Грабители не ушли пустыми, они выгребли все золото, даже безделушки жены прихватили.

– И вы их не поймали?

– Нет. Я пришел к выводу, что это были какие-то «гастролеры».

– Артисты?

– Нет, у нас это значит, что они ездят из города в город, грабят и сразу уезжают. Таких поймать почти невозможно. Мы делали запросы в разные города, но ответа до сих пор нет. Либо нет похожих случаев, либо их так много, что те никак не определятся, могут ли они являться серией.

– Может, это кто-то с работы? Они ведь знали о деньгах.

– Я рассматривал этот вариант, допрашивал коллег, но, увы, не нашел подтверждения.

Вика кивнула. Подробности были ужасны, воспоминания, ее собственные, нахлынули на нее вновь. В нос ударил запах крови, она видела этот дом, где от лестницы до спален лежали трупы. Сначала молодой женщины, почему-то застреленной у входа на кухню. Ее застрелили почти в упор, тело обмякло и лежало в углу. Недалеко от нее на полу темнела лужа крови, след от которой уводил в сторону от ступеней, где лежало второе тело. Женщина постарше привалилась к перилам, крепко сжимая пальцами ночную рубашку на груди. Именно туда угодила пуля. Наверху было тихо, но и оттуда веяло смертью. И лишь где-то в глубине дома, тихонько переговариваясь, грабители решали какие-то свои дела. Был слышен стон раненого. Наконец, выстрел и все стихло…

– Вика, с вами все хорошо?

Она поскорее отогнала картинки смерти, все это она уже слышала, только в более коротком пересказе.

– Да. Просто задумалась. И вы… – Вика попыталась снова поймать нить разговора,