на кухню вбежала Анжелика, — быстро пожарим. Огурцы квашенные у нас есть, и капуста есть. И ещё сало в морозилке. Хорошо будет.

— Давай, — обрадовалась я.

В четыре руки мы споро принялись чистить картошку.

— А Белка как там? — спросила я.

— Да она в игрушку уже играет, — подражая взрослым умудрённо хмыкнула Анжелика. — За уши теперь не оттащишь.

Мы с Анжеликой привезли ей из Америки некое подобие между тамагочи и тетрисом. Только оно было совершенно другое, но всё-таки как-никак первая электроника.

— Сюда бросай, — я поставила на пол миску с холодной водой.

— Это пока Ричард не увидел, — хихикнула вдруг Анжелика.

— Думаешь у сестры отберёт? — спросила я и бросила в воду очередной очищенный клубень.

— У меня бы точно отобрал, — вздохнула Анжелика, — а меленькую не обидит.

— Дочищай, а я пока огурцы достану и порежу.

Я полезла в холодильник и выудила оттуда банку квашенных огурцов. Огурцы были хрустящие, бочковые, прямо красавцы, один-в-один. Мы квасили их с дубовым листом и укропом, и держали у деда Василия в деревне, так как там был хороший глубокий подвал. А оттуда уже, по мере необходимости, набирали в трёхлитровые банки и привозили в город.

— Я так дедушке и не позвонила, — расстроенно сказала я.

— Так я ему позвонила! — всплеснула руками Анжелика, — забыла тебе сказать со всеми этими волнениями. У нас третью пару отменили, Мензурка заболела, так я на телеграф сходила и звякнула ему.

— И что он?

— Обрадовался, что мы приехали. Потом плакать начал, что Ричарда и Белку отобрали. И что это он во всём виноват, что не уследил. Но я его успокоила и сказала, что всё хорошо будет и что мама Люба всё порешает.

«Мама Люба всё порешает» — почему-то от этих слов мне стало на душе тепло и так приятно-приятно.

— Ох ты и хитрюга! — хмыкнула я.

— Ну, а что, не так разве? — улыбнулась Анжелика, — расскажи лучше, как ты Белку вернула? Где она была? Я её расспрашивать не стала, чтобы не беспокоить. Она так игрушкам обрадовалась, ты бы видела!

— Ой, стрекоза, столько вопросов сразу! — я принялась быстро нарезать картошку для жарки, — лучше вон масло достань.

— Ну, что там у вас? — на кухню заглянул сияющий, как новенький пятак, Пивоваров. — Смотрите, что у меня есть!

Он с довольным видом протянул Анжелике две селёдки, завёрнутые в пакетик.

— Ух ты! Где это вы взяли? — удивилась и обрадовалась Анжелика. Селёдка нынче была дорогой, во-вторых, в дефиците.

— Места надо знать! — с таинственным видом сообщил Пивоваров, потом не выдержал и рассмеялся, — Да это мы с Володькой смотались к его тестю. Он привозит, засаливает и на рынке продает. У него все берут.

— А сколько вы заплатили? — забеспокоилась я.

— Он мне просто так дал, я ему с документами недавно помогал, ещё до Америки, теперь у меня безлимитный рыбный счёт открыт, — хохотнул он.

— Замечательно, — улыбнулась я, — тогда мойте руки, Пётр Кузьмич. Я сейчас быстренько одну почищу, а вторую вы с собой заберёте.

— Да ты что! — возмутился Пивоваров, — домой не понесу, нет! Я её чистить не умею правильно. Будет в холодильнике валяться, пока не поржавеет. Так что считай, что я схитрил: ты почистишь, а я есть стану.

Анжелика прыснула от смеха.

Примерно через полчаса мы сидели за столом и ели жаренную с лучком картошечку с селёдкой, солёным мороженным салом и хрустящими огурчиками. Объедение.

— Изабелла, сядь ровно, вытащи ногу из-под себя, — тихо сделала замечание Анжелика.

Я усмехнулась — старшая сестра, однако!

С недавних пор Анжелика сильно изменилась. Особенно после того, как я привезла Изабеллу из Нефтеюганска и как она поступила в колледж. После этого она почувствовала себя старшей сестрой и взяла ответственность за младших. И где делась та взбалмошная капризная девчонка, что совсем ещё недавно встретила меня у дверей квартиры Скорохода?

Как время идёт. А ведь совсем недавно я очнулась на площади города Калинов с китайской сумкой в руках.

— Что задумалась, Любовь Васильевна? — спросил Пивоваров.

— Да так, что-то грустно стало, — улыбнулась я и встала из-за стола, — поставлю чайник.

— Мама Люба, пока он закипит, мы пойдём с Белкой в комнату? — спросила Анжелика, — а то она аж извертелась вся, об игрушке мечтает сидит.

— Мама Люба, я уже восемь из четырнадцати выбиваю! — похвасталась Изабелла. — А Анжелика только три!

— Задавака! — показала ей язык Анжелика.

— Давайте, идите, — усмехнулась я. — Я вам потом чай туда принесу.

Мы остались на кухне с Пивоваровым одни.

— Ты, когда к Всеволоду пришла, ничего странного не заметила? — спросил юрист.

— В каком смысле странного? — напряглась я.

— Ну, я не знаю. К примеру, он был не похож на себя: подавлен, раздражён, счастлив, возбуждён, агрессивен, вял? — уточнил Пивоваров.

— Да вроде как обычно, — наморщила лоб я. — Правда недоволен слегка, но это из-за меня.

— Кстати, а о чём вы говорили? — в лоб спросил Пивоваров.

Я замялась:

— Тебе всё равно придётся следователю всё рассказать, — предупредил меня он, — так что лучше, если ты сперва расскажешь мне, и мы подумаем, не будет ли тут какой возможности для них, чтоб зацепиться. И не забывай, что ты — главная подозреваемая.

Я вздохнула:

— Он набросился на меня с упрёками. Возмущался, что ему позвонили из ЛДПР, спрашивали обо мне…

— Ого, — вытаращился Пивоваров, — даже так?

— Ага, — кивнула я и со вздохом добавила, — Арсению Борисовичу тоже телеграмму давали. В Америку.

— Ну, нифига себе! — аж подпрыгнул Пивоваров. — И ты молчала!

— Ну, а что я могла сделать? — всплеснула руками я, — сидя в Америке? Вы сами знаете, чем мы там занимались. Кроме того, Арсений отказался что-либо объяснять. А сюда вернулись и вот закрутилось…

— Порешаем вопросы с детьми и надо ехать в областной центр. В ЛДПР, к ним, — нахмурился Пивоваров.

Мои уши покраснели:

— Так меня не из области спрашивали, — промямлила я. — Из центрального комитета партии…

Не признаваться было нельзя — всё равно же узнает, но и посвящать Пивоварова в свою тайну я не могла. Вот и приходится теперь выкручиваться и врать хорошему человеку.

— Ого! — присвистнул Пивоваров, но осёкся — как раз в эту минуту отключили свет.

— Сейчас найду свечи, — вздохнула я, — думала, Анжелика купит, а всё закрутилось, ни она, ни я не успели. Но где-то у меня огарок точно был.

— Так ты тут две конфорки включи, а свечу тогда девкам отнеси, — посоветовал Пивоваров, — свечей ты уже нигде не купишь.

— Так я завтра!

— И завтра не купишь! И послезавтра! Свет же отключают ежедневно, а раз в три дня — на весь день. Так что все свечи люди