Строительство крупных судов требовало нескольких лет. Одобрения ассигнований, делаемые ежегодно, должны были совпадать по времени, чтобы все самые современные улучшения могли быть сделаны по ходу строительства. Кроме того, если считать срок активной жизни крупного корабля в двадцать лет, во флоте из восьми кораблей закладка новых кораблей должна производиться каждые два-три года, если разработана систематическая программа, темп работ установился и новые корабли вступают в состав флота в положенное время. Чтобы реализовать это, военно-морской бюджет должен был бы получать регулярное финансирование на новое строительство, которое не должно меняться в зависимости от политической ситуации на данный момент.

Нашей целью было получить одобрение «программы строительства кораблей для планового обновления флота». Такая программа стала бы гарантией равномерного строительства флота, согласованного как с потребностями флота, так и с финансовыми возможностями государства. Этот долговременный план, будь он принят, дал бы возможность устранить ежегодные разногласия в рейхстаге, позволил бы флоту лучше планировать технические вопросы, а конечные результаты были бы гораздо более удовлетворительными, чем те, которые можно было бы достичь при существующей системе краткосрочного ежегодного планирования.

Очевидно, что рейхстаг и правительство отнюдь не были бы жестко повязаны долгосрочным планом, а конституционное требование одобрения рейхстагом ежегодного национального бюджета – в том числе военно-морского бюджета – осталось бы в неприкосновенности. Но если бы удалось склонить депутатов к принятию такого плана в его общих чертах, то он мог бы стать основой для принципиального согласия о ежегодных одобрениях. Однако потребовалось более двух лет, чтобы идея флота о плановой замене кораблей была принята.

Неудача с бюджетом 1928 года побудила меня назначить начальником бюджетного отдела опытного в общении с общественностью офицера – капитана 1-го ранга Бастиана. Будучи начальником отдела военно-морского бюджета, этот офицер установил благоприятные отношения с рейхстагом и его бюджетным комитетом, а также с государственным советом, администрацией и, важнее всего, с министром финансов и его уполномоченным по бюджету. При поддержке адмиралтейства он поручал начальникам секторов лично выступать перед правительством и теми или другими подразделениями рейхстага. Исчерпывающие ответы и полная информация, получаемая от них относительно флотских потребностей и намерений, во многом способствовала преодолению первоначального недоверия по отношению к флоту и привела в конце концов к полному и доброжелательному пониманию.

И уже к следующему лету мы могли видеть результаты нашей работы. В мае 1929 года моя первая речь, произнесенная перед бюджетным комитетом рейхстага, была прекрасно принята как депутатами рейхстага, так и министром обороны Грёнером. Однако рассчитывать на одобрение финансирования для строительства второго «карманного» линкора в бюджете на 1929/30 год пока не приходилось.

Спустя время доктор Генрих Брюнинг, член партии «Центр», 30 марта 1930 года стал канцлером, и барон фон Гейл, депутат рейхстага от Восточной Пруссии, поднял вопрос о втором «карманном» линкоре под предлогом того, что морской путь из Германии в Восточную Пруссию нуждается в более действенной защите против Польши, которая оказалась, согласно Версальскому мирному договору и последующим дополнениям, в таком положении, что могла изолировать Восточную Пруссию от остальной территории Германии. Соответственно, капитан 1-го ранга Бастиан и я провели работу с отдельными депутатами рейхстага, в общении с которыми попытались убедить их в необходимости иметь этот корабль. Удивило нас то, что представители старинных ганзейских портов Гамбурга и Любека возражали против строительства этого корабля, а Бремен относился к этому вопросу положительно. Хотя процедура в рейхстаге и была запущена, правительство считало, что по политическим причинам, которые нам разъяснил военный министр, финансирование второго «карманного» линкора не будет включено в бюджет 1930 года. В этой связи вопрос относительно строительства такого корабля снова был поднят в рейхстаге, который снова одобрил его, причем депутат от Бремена на этот раз голосовал против него. Тем не менее правительство и рейхстаг продолжали отклонять идею о плановой замене военных кораблей.

Мы достигли успеха только в одном отношении: правительство обещало включить финансирование на строительство второго «карманного» линкора в бюджет 1931 года, а также рассмотреть предложенный флотом долговременный план строительства кораблей для замены устаревающих. В 1931 году план этот был наконец одобрен, наряду с приложенной к нему долгосрочной программой строительства четырех линкоров, хотя и с оговоркой, что необходимо индивидуальное рассмотрение вопроса о каждом из кораблей для включения в бюджет соответствующего года. Строительство «карманного» линкора «В», которое мы столь усердно пробивали, было одобрено на том же самом заседании рейхстага.

Политическая атмосфера по отношению к флоту совершенно изменилась по сравнению с той, в которой я приступил к выполнению своих новых обязанностей в Берлине. Большая заслуга в этом принадлежит кабинету Брюнинга, в котором сам канцлер Брюнинг и военный министр Грёнер стойко поддерживали флот. Из состава депутатов рейхстага нашими неизменными союзниками были доктор Тишбайн от Мекленбурга и доктор Хамахер от Рейнской провинции. Депутат Шёпфлин от социал-демократической партии и депутат Клёкнер от партии «Центр» также весьма благожелательно относились к запросам флота. Делегат от социалистической партии Штюклен, в обязанности которого входило представление флотского бюджета, делал это весьма объективно, как и его помощник, депутат Эрзинг от партии «Центр».

Столь тесная работа с законодателями дала мне возможность дружески сойтись и высоко оценить депутата Шёпфлина, с которым я впоследствии состоял в переписке вплоть до его восьмидесятилетнего юбилея в 1943 году.

Столь упорно настаивать на замене своих устаревших боевых кораблей военно-морской флот заставляло международное положение. За весьма краткий срок, прошедший после получения Польшей независимости в результате войны, эта страна создала сильную армию, превосходящую как количественно, так и вооружением нашу армию, ограниченную по численности количеством 100 000 человек. Данциг[40], не доставшийся Польше по Версальскому мирному договору, был открытым, беззащитным городом, который Польша старалась заполучить всеми возможными способами. Представлялось вполне возможным, что когда-нибудь Польша может попытаться силой завладеть этим городом, а в конце концов так же поступить и с Восточной Пруссией, отделенной от своего отечества «польским коридором» шириной в 60 миль. Вооруженный захват Мемеля[41] литовскими добровольцами и Вильны[42] – польскими солдатами в 1922 году при молчаливом попустительстве других государств ясно демонстрировал нам, какая судьба может ждать Данциг и Восточную Пруссию, если Германия не будет иметь возможности оказать немедленное и энергичное сопротивление. А поскольку Польша была союзником Франции, то Германия вполне могла оказаться в противостоянии не только с польской, но и французской армией.