Мы стоим и молчим бесконечно долго. Сделав еще глоток, я спрашиваю:

— Чем могу быть полезна, Фрэнк? — и замечаю в его левом ухе новое серебряное колечко.

— Ты мне нужна, — стонет он.

— Я тебе нужна? Как трогательно.

— Знаю, звучит избито, — Фрэнк замолкает, подыскивая слова, — но с тобой я чувствую себя… не знаю, по-настоящему, что ли.

— На дворе май, Фрэнк. Я не видела тебя с февраля, и в последний раз, когда мы разговаривали, ты был не один и тебе было не до меня.

Фрэнк молчит, его лицо ничего не выражает.

— Алло?

— А? — вздрагивает он.

— Обкурился?

— Немного, — признается Фрэнк, поигрывая ямочками на щеках.

Я так потрясена его откровенной наглостью, что теряю дар речи.

— Слушай, Лейла, — продолжает он, — я сделал ошибку. Так бывает. Я не понимал, как мне повезло, — он прижимает кулак к груди, — а потом потерял тебя, — раскрывает ладонь. — Только тогда до меня дошло, — тычет пальцем в лоб, — что ты мне нужна больше всего на свете.

— По-моему, ты насмотрелся идиотских клипов.

Я поворачиваюсь к филодендрону на подоконнике, перетаскиваю его в раковину и открываю кран.

— А те гиацинты все еще стоят, — подает голос Фрэнк.

Гиацинты, понятно, сто лет как завяли, но я тронута.

— Правда? — спрашиваю я с такой нежностью, что самой не верится. Я растаяла. Все-таки с Фрэнком было не так уж и плохо, правда? В конце концов, разве все мы не актеры? Разве не приносят нам определенного удовлетворения драматические события нашей жизни? Разбитые сердца? Безумства?

Я гляжу на Фрэнка; его лицо все ближе. Я парализована, пьяна, веки опускаются. Почувствовав на лице теплое дыхание, я приоткрываю один глаз и сразу прихожу в себя, увидев, что Фрэнк тянется ко мне губами, словно наклюкавшийся пират.

Я что, совершенно безнадежна? Отпихнув его, я заявляю совсем как одна из героинь Джулии:

— Фрэнк, я думаю, тебе лучше уйти.

Его губы растягиваются в улыбке, которая, как он полагает, делает его сексуально неотразимым.

— Да ладно, — нагло заявляет он, — ты же на самом деле этого не хочешь.

Проскользнув мимо него к двери, я распахиваю ее и жду, когда он выйдет.

Фрэнк сверлит меня недоверчивым взглядом: неужели я это всерьез? Потоптавшись на месте, все же выходит на лестничную площадку и, повернувшись ко мне, предупреждает:

— Умолять не буду.

— Отлично.

Слушаю, как его башмаки шаркают по ступенькам, и на миг меня охватывают сомнения. Неужели я только что закрыла дверь за своим последним шансом на настоящую любовь?

В шесть утра по пути в ванную я, спотыкаясь, захожу в гостиную. Джейми лежит на диване в халате, с кусочками льда на веках, подсунув подушку под ноги, обутые в мягкие кожаные тапочки. На кофейном столике, на расстоянии вытянутой руки стоит большая бутылка минералки, рядом в большом стакане с водой плавает пластмассовая рыбка со льдом в брюхе. Джейми тихо постанывает:

— С сегодняшнего дня только вода и фруктовый сок…

Уже завернутая в полотенце, я возвращаюсь в гостиную, присаживаюсь на краешек дивана, делаю несколько глотков из стакана и выплевываю пластиковую рыбку. Джейми поднимает палец и торжественно, словно умирающий солдат на поле боя, изрекает:

— Послушай сообщения.

— Ум-м, — мычу я, глядя в зеркало, и ковыляю обратно к своему матрасу на полу.

Я просыпаюсь только через три часа, так что даже кофе не успеваю выпить. Натянув джинсы и футболку, чищу зубы, хватаю велосипед и выскакиваю из дома.

На кухню заходит Пэтси Маклур — позвать меня к телефону.

— Возьми трубку у меня в кабинете, — предлагает она. — Похоже, что-то важное.

На том конце слышится низкий, сонный голос.

— Лейла? Все не мог до тебя дозвониться. Джейми дала мне этот номер.

— Фрэнк?

— Угу. Извини, если разочаровал.

— Что тебе нужно?

— Я передумал. К черту гордость — я готов умолять.

— Прекрати цитировать свои любимые хиты.

— Лейла, я вчера хотел тебе кое-что сказать, но так и не сказал. Могу я с тобой встретиться? Просто поговорить?

Несколько секунд я обдумываю предложение. Неужели между нами еще не все потеряно? Но все-таки собираюсь с духом:

— По-моему, идея не из лучших.

Пэтси роется в бумагах, но я вижу, что она слушает. Она гордится тем, что знает все подробности личной жизни всех поваров.

— Пять минут, — просит Фрэнк. — Дружеская беседа.

— Фрэнк, я на работе. Мне пора.

— Да брось ты, — голос звучит нагло и сексуально, — не нужно со мной так играть.

— Не нужно с тобой играть? Кто тут с кем играл, Фрэнк? И вообще, в чем дело? Тебе стало скучно или что?

— Пожалуйста. — Похоже, он не на шутку расстроен. — Я внизу, в вестибюле. Сейчас поднимусь к тебе.

Черт.

— Нет, подожди там. Я сама спущусь.

Какая же я тряпка.

Когда я вешаю трубку, Пэтси сочувственно спрашивает:

— Проблемы с мужчиной?

— Еще какие, — подтверждаю я.

Она вздыхает:

— Поэтому я больше и не вышла замуж.

— Я спущусь вниз на пару минут. Можно?

— Если через пятнадцать минут ты не вернешься, вызываю охрану! — предупреждает Пэтси таким тоном, будто это доставило бы ей величайшее удовольствие.

— Да пожалуйста! — я выскакиваю за дверь.

Внизу, в вестибюле, я говорю:

— Фрэнк, я спешу.

Я остановилась почти в метре от него, но он подходит ближе.

— Выпьем кофе или еще чего-нибудь? — предлагает Фрэнк.

— Послушай, — я вывожу Фрэнка на улицу, — ни о каком кофе не может быть и речи.

— Ладно. Но давай хоть поговорим, — просит он, щурясь от яркого света.

— Извини, но мне придется лишить тебя возможности со мной спать.

Фрэнк пялится на свои башмаки. Ага! Я его достала!

— Не хочу я с тобой спать. По правде говоря, Лейла, — на его губах появляется злорадная ухмылка, — я хотел проверить, смогу ли заставить тебя спуститься. Люблю играть в эту игру — вроде как пари сам с собой заключаю.

Подняв глаза, я вижу Дика, на всех парах несущегося к входу. Когда он приближается, на меня веет свежим ароматом его лосьона после бритья.

— Привет. — Дик тормозит рядом со мной, излучая энергию и здоровье. — Я надеялся увидеть тебя до обеда.