Кроме того, то свое достояние, за которое сеньору в эту ночь надлежит заплатить выкуп, Сюрлетта уже растратила…

И это не в упрек ей. Если кому и в упрек, то разве только орденскому брату, который начальствовал тогда над христианской частью смешанного отряда – но оказался небрежен в соблюдении своего командирского долга!

Неблагозвучный, но громкий призыв охотничьего рога отвлек Лютгера от этой загадки. Старый солдат принес ему кольчугу, помог облачиться. Капитана, уже полностью экипированного, Лютгер нашел у гербовых щитов.

– Наше место здесь, – пояснил тот, – пока из шестнадцати не останется четверо самых ловких. А тогда пусть попробуют сразиться с нами.

– Прекрасно! – улыбнулся фон Варен. – Разомнемся!

Он больше не мог сопротивляться радостному, мальчишескому возбуждению. Обитатели замка превратили его простой замысел в сказочное действо, будто вычитанное в некоем романе. Даже погода, казалось, им подыгрывала: легкий ветер пригнал с запада стада кудрявых, как барашки, облаков, и их тени скользили по земле, избавляя людей от палящего зноя. Дамы, которым предстояло судить состязание, уже усаживались на крытую ковром скамью на верхней площадке лестницы, а в ворота входили целыми семьями поселяне. Среди женщин в ярких праздничных платьях Лютгер разглядел Сюрлетту – она одна была в черном.

Имберт не появился. Зато отец Теобальд не подвел. Коротко, но убедительно призвал он солдат «выказать свое мастерство не ради удали и славы, а ради долга перед государем земным и небесным и не таить обиды на тех, кто победит, ибо все вы – братья по оружию», потом благословил их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. После чего не ушел, как предполагал Лютгер, а скромно присел на одной из ступенек лестницы, посередине между дамами и рыцарями.

Четыре пары вышли на ристалище. Блестели глаза и шлемы. Звенели клинки и кольчуги. Зрители азартно подбадривали «своих».

– Интересно, как они определяют, кого стоит подбадривать? – заметил Лютгер. – Вряд ли пастухи что-то смыслят в искусстве боя!

– Кто знает, почему один человек испытывает симпатию к другому? – пожал плечами эн Альберик. – Однако они все поймут главное: что с моими ребятами лучше не связываться!

Первая схватка закончилась. Проигравшие попали в руки капитанских дочек, жаждущих немедленно применить свои целебные мази, отвары и чистые бинты к их порезам и царапинам. Победители отдыхали, поджидая, пока в схватке второй восьмерки определятся их противники.

– А вы ввели меня в заблуждение, – с шутливой укоризной сказал Лютгер. – Ваши люди весьма неплохо управляются и с мечами тоже!

– Но я вовсе не хотел обманывать вас, – удовлетворенно улыбнулся капитан. – Хвалиться-то особо нечем, сами видите: до совершенства еще далеко!

Перед решающей схваткой перерыв сделали подольше. Зрители, рассевшись в тени под стеной, наскоро закусывали принесенным из дому хлебом; бойцы споласкивали у колодца разгоряченные лица и выслушивали советы своих сторонников. Людской гомон, отражаясь от стен, звучал непривычно гулко. У Лютгера не было причин волноваться за исход состязания, но сердце отчего-то сжимала смутная тревога. Поглядев на небо, он обнаружил, что облака разрослись, потемнели и все сильнее перекрывают солнечное сияние. Сухой полдневный жар сменила вязкая духота. «Гроза надвигается… посланцы капитана, должны были уже добраться до Прады… Наверно, останутся там на ночь – не рискнут попасть под ливень… и хорошо, пусть отдохнут». Представив себе пожилых солдат, мирно почивающих на постоялом дворе, рыцарь повеселел. Ему не хотелось, чтобы они торопились.

Гудение рога возвестило о начале последней схватки.

– Внимание! – за неимением герольда громко, на весь двор, объявил сам эн Альберик, вскинув руку. – Сейчас четверо победителей должны сразиться с нами по двое. Кто с кем – определит жребий. Мы, зачинщики, даем слово, что не будем намеренно уступать или поддаваться, дабы победа ваша была добыта честно. Однако в случае, если выиграем мы, звание оруженосца получит тот из вас, кого наши прекрасные судьи сочтут наиболее доблестным!

«Мне-то можно действовать как угодно, – понял Лютгер. – Я пришел и уйду, а им дальше тут служить, и он не может себе позволить ни поранить кого-то из своих, ни проиграть. Ну и задача!»

Эна Гауда сошла на нижнюю ступеньку лестницы, торжественно держа перед собою чашу, накрытую белым платком.

– Кому черный камешек – бьется с эн Альбериком, кому белый – с мессеном Лютгером!

Теперь рассуждать стало некогда: молодые бойцы, ободренные своими успехами, старались вовсю. Однако выучка и боевой опыт важнее задора; первого противника Лютгер быстро отправил отдыхать, выбив оружие у него из рук, со вторым пришлось повозиться, чтобы нанести аккуратный укол повыше локтя. Парень был очень раздосадован. Он явно не понял, насколько противнику было бы легче его убить или изувечить, чем одержать такую вот почти бескровную победу…

Зрителям последняя схватка показалась совсем короткой, да она и в самом деле продлилась недолго. Но для бойцов время тянется по-другому, и Лютгер сперва даже не удивился, что уже стемнело, когда противник, поклонившись ему, отправился перевязывать рану. Но вечер еще не настал: это тучи, замедлив свой бег, слились в сплошной сумрачный покров.

Капитан решил свою сложную задачу простейшим способом: он по очереди «уронил» обоих противников наземь, не позабыв коснуться мечом их груди. Эна Лоба, внимательно следившая за сражением, тут же встала, взмахнула платком и громко возвестила:

– Состязания завершены! Все потрудились на славу, но сейчас нам предстоит назвать победителя. Пока мы совещаемся, прошу всех, кто бился, выйти на поле!

– Как у вас все хитроумно продумано, – сказал Лютгер, с наслаждением сбросив кольчугу. – Юношам звание оруженосца кажется почетным, они будут стараться оправдать его, но ведь однажды им станет ясно, что, будучи простолюдинами, не имея ни земель, ни денег, они так и пребудут в этом звании до седых волос…

– До седых волос еще дожить надо, – отозвался эн Альберик, также избавившись от доспехов. Служанка поднесла им кувшин с холодной водой и полотенце; рыцари сполоснули лица, шеи и руки. – А деньги – дело наживное.

Дипломатичные дамы решили признать победителями обоих парней, которые дольше других продержались в схватке с зачинщиками. Таким образом капитан получил сразу двух оруженосцев, Лютгеру преподнесли красивые перчатки, а остальным достались мелкие подарки – кошельки, плетеные пояса, которые обычно заготовляются женщинами впрок для подобных оказий. Капитан добавил еще от себя день отдыха всем участникам «для залечивания ран».

Тут же, воспользовавшись присутствием отца Теобальда, при всем честном народе совершили простой ритуал приема оруженосцев на службу, а уж после этого настал час для пирования, в замке и на дворе.

* * *

К вечеру поднялся ветер, растрепал тучи, и полная луна светила сквозь разрывы, словно немигающий совиный глаз, когда фон Варен по окончании празднества направился к себе в каморку – спать.