беречь и никогда тебе не изменит. Я — не тот мужчина. Я никогда не смогу дать тебе обещание, которое ты так хочешь от меня услышать. Просто не знаю как, понимаешь? Я не умею по-другому. Выбирая между тобой и остальными, я выбираю остальных. Так ты будешь цела. А я больше не буду эгоистичной мразью, которая думает, что у него еще есть шанс…

— Адам, что ты несешь? — еле слышно шепчу, делаю к нему шаг, а слезы катятся из глаз.

Срываются. Разбиваются, как я…

— Остановись…

— Это я и делаю. Останавливаю, Лиза. Тебя.

— Но…

— Уходи и никогда больше не возвращайся. Я тоже больше не приближусь. Клянусь.

— Адам…

— Уебывай! — повышает голос, и я вздрагиваю, теряя его во тьме, — Просто, блядь, уходи.

Шепот растворяется в глухом доме. Свет гаснет. Шаги отдаляют его от меня…

Такое ощущение, что сейчас был пройден какой-то рубеж, после которого уже ничего не будет так, как было «до»…

«Не отрекаются любя»

Лиза

Я все еще завидую вам. Женщинам, которые могут легко взять и уйти от мужчины, даже если они любят. Потому что я не могу. Это выше моих сил. Сейчас включительно.

Все, на что меня хватило — отъехать к пункту охраны, набрать номер телефона и после разговора покинуть салон, где вдруг стало слишком душно.

Меня тошнит.

Держась за шершавую будку, меня так сильно тошнит и потряхивает, что я не разгибаюсь вообще. Снова и снова выворачивает. Ваха дает воду — я ее пью и все по новой.

Этот ребенок меня доконает…

Сначала его тупой папаша, а потом он. Или это сговор?

Злюсь. На губах ощущаю соленый привкус собственных слез и огня, который пылает в глубине моего сердца, потому что…блядь, если не он, я распадусь на части от ужаса и паники.

За него.

Что-то в его глазах…так сильно меня напугало. Слова? Я не обратила на них внимания, в них ведь нет…боже! В них ничего не было! Глупая попытка меня оттолкнуть и не грамма правды: он сдался. Вот что я услышала на самом деле. И нет, не в борьбе за мое сердце — он сдался в борьбе за себя, а это гораздо страшнее…

— Лиза, с вами все…в порядке? — слышу тихий голос Вахи, когда перестаю выплевывать на траву собственные легкие.

Мотаю головой. Отвечаю хрипло.

— Нет…

— Может быть, скорую?

— Не надо

— Тогда…

Поднимаю резко глаза.

— Я не узнавала о том, на что ты намекнул.

Поджимает губы и уводит глаза в сторону. Это меня бесит куда сильнее вдруг! Чем все остальное…чем я сама. Почему не узнала? Боялась? Да, наверно, так. Но теперь у меня уже нет пути назад.

На самом деле, его нет с тех самых пор, когда я впервые увидела этого мужчину, но сейчас я готова признать.

Я не брошу его никогда. Я не оставлю его. Ни. За. Что. Блядь! Считайте меня кем угодно, мне настолько плевать, что даже не буду тратить время и придумывать метафоры — они того не стоят. Ничего не стоит. Только тот, кто любил — поймет.

Не отрекаются любя.

Еще Алла Борисовна говорила — нет, не отрекаются. Я с ней согласна. Это просто невозможно — бросить его сейчас невозможно. Когда я нужна ему как, наверно, никогда раньше…

— Не отворачивайся от меня! — рычу, — Я хочу знать! Сейчас! Говори!

Ваха бросает на меня взгляд и снова уводит его в сторону.

— Я не могу.

— Не можешь, значит?! — делаю на него шаг, выбивая из рук бутылку с водой, — Не можешь?! Ты видел в каком он состоянии, блядь?!

Коротко кивает, и я щурюсь.

— И?! Тебя ничего не смущает?!

Ваха глубоко вдыхает, потом поворачивается на меня. Брови кустистые хмурит. Сейчас его синяк выглядит еще больше, чем при том скудном свете фонаря — мда…приложил он его знатно, конечно…

— Я не могу, — цедит, — У меня связаны руки.

Что-что, прости?! Пару раз хлопаю глазами, голову вперед подаю, будто если ближе буду, то смысл его слов дойдет до меня лучше. А то как же!

Поясняет.

— Все сотрудники подписывают договор, Елизавета Андреевна. О неразглашении. Мой имеет особые условия…

Блядь! Ты серьезно?! Какого черта?!

Хватаю его за грудки и ору:

— Какой на хер договор?! Ты охренел?! О чем ты думаешь?! О бабках?! Да?! Я сама оплачу твой штраф, если это принципиально и…

— Что здесь происходит?!

Голос гремит, прерывая зачатки моей истерики. Точнее, перенаправляя их.

Резко поворачиваю голову — Сай стоит скалой, хмурится. Взгляд тяжелый, даже злой. И ноздри еще дует, как дракон…

Прекрасно.

Отпускаю Ваху и злобно усмехаюсь.

— Наконец-то. Ты не сильно торопился.

Лицо Сая становится еще жестче. Конечно, я догадывалась, что мои пируэты в восторг приводят только Адама. Наверно, остальная часть его семьи считает, что я поступаю неправильно; что не имею на это никаких прав! Что я перегибаю. Знаете? Унижаю сильного мира сего. Отнимаю его авторитет.

Пошли вы все! Очень хочется заорать, но я не ору. В целом, насрать мне, что Салмановы теперь обо мне думают. Если верить Вахе, то к состоянию моего мужа его семья имеет непосредственное отношение. Так что да. Пошли они. Не собираюсь церемониться — и Сай того же мнения.

Он делает на меня шаг и опасно шепчет.

— Думай, с кем ты разговариваешь, Лиза. Я тебе не Адам!

Да. Ты не Адам. Ты — мудак…

Агрессивно щурюсь.

— Об Адаме вспомнил?! Видел, в каком он состоянии?!

Сай поджимает губы, потом смотрит в сторону померкшего особняка.

Еще мгновение — кивает и поворачивается к своей машине с коротким «ясно».

Что там тебе ясно?! Я не успеваю уточнить — он слишком быстро идет, и я прекрасно понимаю, что сейчас не до этого тупо! Бегу следом.

— Стой! Я поеду с тобой!

— На хер иди, Лиза.

Козлина!

— Он — мой муж!

Резко поворачивается и рычит.

— БЫВШИЙ! Забыла?! Он твой БЫВШИЙ муж! Ты так хотела!

И вот вроде бы, он говорит правду? Я с ней согласна, не