Я заметил, что их лошади были гораздо лучше наших — рослые, ухоженные, явно привычные к долгим переходам.

— Документы в порядке? — уточнил командир.

Я протянул ему бумаги, подписанные графом Сабуровым, врученные мне Могилевским перед его отъездом.

Офицер кивнул своим людям, и двое Стрельцов неторопливо подъехали к телеге, намереваясь проверить груз.

— Стоять! — в моём голосе прозвучала сталь. — Вы превышаете полномочия. Стрельцы не имеют права досмотра торгового обоза.

В общих чертах об этом сословии поведали мне сержант и Ольховская. Задача Стрельцов — зачищать территории от Бездушных и добывать Реликты.

Конечно, груз у нас был совершенно законным, но дело не в этом. Если позволить им провести досмотр без всяких полномочий, значит признать за ними право помыкать нами. А дальше что? Начнут требовать взятки, устраивать поборы на дорогах? Нет уж. Каждый должен знать свои права и обязанности, иначе порядка не будет. В конце концов, что на войне, что в мирной жизни, дисциплина и субординация — основа основ.

Командир на мгновение замер, явно не ожидав такого отпора. Его люди переглянулись, не зная, как реагировать.

— Я вижу ваши документы в порядке, — медленно произнёс он, внимательно разглядывая бумаги.

Сверившись с какими-то пометками в своей скрижали — аналоге магофона только размером с книгу, вернул их мне и добавил:

— Счастливого пути. Держитесь основного тракта — в лесах неспокойно. На северо-западе заметили Бздыхов.

Отряд двинулся дальше, поднимая копытами комья снега. Железный лязг амуниции и приглушённый топот копыт ещё долго доносились до нас по морозному воздуху.

Состояние дорог оставляло желать лучшего. Если б не сани, встали бы мы крепко. Поэтому вместе запланированных четырёх дней, путь занял все пять.

Наконец, на горизонте показались высокие башни городских стен. Сергиев Посад — владения князя Оболенского.

В город мы въехали без каких-либо проблем. Караульные у ворот лишь мельком глянули на документы и махнули рукой. Расспросив о нужном направлении, я сразу отправился в отделение местного казначейства, где, по слухам, давали честную цену за Эссенцию и Реликты.

Добравшись до нужного здания, я обнаружил на дверях табличку: «Закрыто на учёт». На широких каменных ступенях расположился грузный мужчина, с философским видом лузгающий семечки.

— Когда откроют? — поинтересовался я.

Тот неторопливо сплюнул шелуху:

— Вчера учёт был, сегодня учёт. Думаю, — он почесал щетинистый подбородок, — завтра тоже учёт будет…

В его голосе сквозила такая незамутнённая убеждённость, что стало ясно, скорее Нагльфар выплывет из Хельхейма, чем эти двери откроются передо мной.

Глава 18

— А послезавтра?

— А послезавтра у них выходной, — он флегматично сплюнул шелуху. — После выходного… сами понимаете… учёт.

— И долго это может продолжаться?

— До второго пришествия, — философски заметил он. — Или пока Мухин не спустит всю зарплату.

— Кто такой? — равнодушно уточнил я.

— Глубокоуважаемый начальник Реликтового приказа, — мужчина гулко постучал по двери за своей спиной. — Сейчас он, кстати, проводит важное совещание.

— В приказе?

— В трактире «Шпоры и Перья». Там у него особый кабинет для… хм… учёта, — незнакомец многозначительно щёлкнул себя пальцем по горлу. — Сказался больным, а сам…

— И что, совсем никто не может попасть в приказ? — спросил я.

— Ну почему же, — он подмигнул, — некоторые попадают. У них, видимо, особый дар проходить сквозь запертые двери.

Понятно. Выходит, «свои» продают Реликты здесь по честной цене, а чужаков обманывают.

— Дай угадаю, а остальным кто-то помогает?

— О-о-о, — мужчина понизил голос до заговорщицкого шёпота, — Есть тут один надёжный господин — Онуфрий Павлович из лавки «Большелапофф и сыновья».

— Прямо «фф»? — поинтересовался я, вскинув бровь.

— Ну да, он для солидности так начал писать, как стал купцом второй гильдии. Скажу по секрету, даже эта фамилия у него не настоящая. Онуфрий Павлович не то Абыхвостов, не то Кривоходькин. Так в народе говорят.

— А что ещё про него говорят?

— Говорят, что он может помочь с этим… непростым вопросом. В смысле, пристроить Реликты. Правда, за его содействие придётся заплатить частью добычи, зато выкупит всё оптом.

— Зачем мне сдалась его помощь? — пожав плечами, спросил я. — Найду другого покупателя. Город крупный, на торжище кто-то да возьмёт мои трофеи.

— Вы, видно, не местный, — собеседник сочувственно покачал головой. — Все знают, что сбыть добычу с Бздыхов в Сергиевом Посаде трудно. Князь запретил напрямую торговать Реликтами и Эссенцией. Только производными товарами вроде артефактов или зелий. Поэтому все пытаются продать трофеи в Реликтовый приказ, — он расплылся в широкой улыбке, — а там учёт… Так что, сами понимаете, или поворачивать карету к Онуфрию Павловичу, или дело не сладится.

— Я на санях.

— Тем более! — обрадовался собеседник. — В ту сторону лыжня уже накатанная. Его лавка тут рядом, на Вознесенской.

Я кивнул, мысленно выстраивая картину. Занятная система — в приказе процветает коррупция. Бесконечный перерыв, чтобы охотники не могли продать трофеи казне за справедливую цену, а перекупщик тут как тут, готов помочь… за солидный процент, конечно. И явно делится с кем надо, раз такая схема работает.

— А ты, значит, неравнодушный доброжелатель? Абсолютно случайно здесь оказался, да?

— Нет, я — Ждан, — внезапно счёл нужным представиться мужчина. — Будем знакомы. Я приставлен здесь Онуфрием Павловичем ждать и направлять к нему всех, кто хочет сбыть Реликты, — бесхитростно улыбнулся мужчина.

— Давай-ка лучше вернёмся к Мухину. Где тот трактир?

— А в Северном проезде. Тоже тут недалеко. Кстати, не советовал бы вам тратить время на Акакия Акакиевича. Все равно без толку. Лучше сразу идите в «Большелапофф и сыновья».

— Видишь ли, я человек упрямый и очень настойчивый, — произнёс я, чуть подавшись вперёд и глядя ему прямо в глаза. — Если мне говорят, что вход закрыт, я ведь всё равно зайду. Даже если для этого дверь придётся снести с петель.

— Хозяин — барин, — пожал плечами Ждан. — Акакия Акакиевича вы не пропустите. Большой он любитель того заведения, если вы понимаете, о чем я.

— Место, судя по всему, известное?

— Ещё какое!.. — закивал мужчина. — Там собираются все любители петушиных боев. Им через своего сына владеет коньячный король Шустов.

— Шустов? — переспросил я, концентрируясь.

Увы, в памяти