клуб был ориентирован в основном на подростков. Романов действительно был рад познакомиться с увлеченным студентом, и вскоре Игорь уже с удовольствием командовал армией школьников.

Поначалу он был тихим, спокойным. Но потом почувствовал власть и изменился на глазах.

(Инна Петрова, одна из основательниц «Нового исторического театра»)

В конце 1970-х в Ленинграде среди подростков было очень популярно посещать разного рода кружки, посвященные морскому делу, а Романов давал возможность детям почувствовать себя не просто моряками, но персонажами любимых книг. Здесь можно было построить старинное судно и отправиться на нем в настоящее плавание. Однажды знакомый Игоря с киностудии, узнав о том, что в распоряжении молодого историка есть и фрегаты, и массовка, пришел в полный восторг и тут же рекомендовал Игоря для съемок нового фильма. В постановке о петровских временах было прописано несколько морских сцен. Игорь вызвался помочь с достоверным их изображением. Редакторы киностудии поначалу с сомнением отнеслись к доморощенному эксперту, но когда услышали, что Игорь может не просто проконсультировать, но и приплыть на всех парусах на место съемок, пришли в полный восторг.

Утром 29 июня 1979 года Игорь явился к судну «Балтиец» одетым в униформу флотского офицера Петра Первого и с маленьким чемоданчиком в руках. Романов пришел пораньше и с нарастающей тревогой разглядывал затянутое грязными разводами небо. Вскоре к ним подтянулся мужчина лет тридцати, который тоже должен был быть консультантом на съемках. По всему было видно, что он совсем не рад такому приключению.

– Шторм обещают, лучше бы все-таки отложить выход, – задумчиво сказал Романов, наблюдая за тем, как постепенно на причал стягивается все больше подростков.

– Стихию нужно укрощать! – безапелляционно заявил Игорь и стал хвастаться парой старинных канделябров, которые он хотел предложить киношникам задействовать в кадре. Романов смотрел на то, как с каждой минутой портится погода, и тревожился все сильнее. Да и несуразные подсвечники ужасно раздражали. Они выглядели как пара музейных экспонатов, а Игорь вдруг начал рассказывать о том, что это семейная реликвия. Причем минут за пятнадцать историк назвал как минимум трех родственников со стороны отца и матери, от которых он унаследовал их. Все эти завиральные истории моментально обесценили для Романова все, что говорил Игорь до этого.

Им предстояло перегнать два судна из Ленинграда в Приморск. Не такая уж сложная задача для профессионала, но здесь все были любителями. Игорь вроде сказал, что закончил курсы мореходства с отличием, а Приморск помнит с детства: туда они с отцом не раз ходили из Выборга на военных катерах. Но директор театра видел, что парень даже элементарных вещей не знает. Каким образом он собирается управлять парусником, было непонятно.

Романов, десять подростков из его клуба и пятеро взрослых, которые были задействованы в съемках, поднялись на борт одного из кораблей и отправились в плавание. Игорь вместе с командой из пятнадцати человек поднялся на борт другого – и последовал за Михаилом. На борту второго судна было четырнадцать подростков и Владислав Горкин, тот самый консультант, который так не хотел отправляться в плавание, что перед посадкой раз пять пожаловался на слабость в животе.

Игорь с первых же минут начал кричать и раздавать команды, распаляясь с каждой минутой сильнее. Горкин и без того плохо переносил качку, а тут еще и волны сильные, и кричат без конца, и дети раздражают и над ним подсмеиваются.

Шторм становился все сильнее. В какой-то момент поднявшаяся волна с оглушительным грохотом накрыла судно и тут же отступила, частично затопив лишь пару кают.

– Ни шагу назад! – кричал в запале Игорь. – Руби мачту!

Зачем потребовалось рубить мачту и почему он не подумал о том, что нужно вычерпать воду из затопленных помещений, так никто и не понял. Экипаж был страшно перепуган и старался в точности исполнять приказы самозваного капитана. Все-таки только он имел представление о том, как управлять кораблем.

Как только мачта с треском обвалилась в воду, судно начало идти ко дну. Было видно, что Игорь запаниковал, но экипаж все еще с надеждой смотрел на него в ожидании приказов. И Орлов не подвел:

– Шлюпку на воду! – прокричал он. Пара подростков послушно опустила шлюпку на воду, все еще веря в то, что у Игоря есть какой-то план. Надежда эта стала растворяться в морском тумане, как только «капитан» залез вместе со своим чемоданчиком в шлюпку и стал отчаянно грести в сторону соседнего судна.

Еще несколько драгоценных минут все молча наблюдали за тем, как шлюпка то растворяется в дымке, то выныривает из нее. Только когда Игорь почти догреб до корабля Романова, все поняли, что произошло. Михаил в этот момент уже спустил свою спасательную шлюпку на воду и поплыл на помощь экипажу «Балтийца», а дрожащий от холода Игорь поднялся на палубу и стал смотреть за спасательной операцией с видом полководца на вершине горы.

Двадцатидевятилетний Владислав Горкин оглянулся на застывших подростков и понял, что больше просто некому взять на себя ответственность. Он начал быстро что-то командовать, помогал мальчишкам пересесть в спасательную шлюпку, пока Романов пытался пришвартоваться.

Когда все оказались на борту другого судна, шторм начал стихать. Романов с содроганием сердца начал пересчитывать людей. Все его воспитанники были на месте, но число людей не сходилось.

– Горкина нет, – осенило вдруг кого-то из мальчиков.

Кто-то вспомнил, как он помогал мальчишкам выбраться, но сам запутался в снастях, валявшихся на палубе. Он скомандовал сесть в шлюпку, и все его послушались, но никому не пришло в голову проследить за тем, спасся ли сам молодой ученый, который так сильно не хотел плыть на этом чертовом корыте.

Когда подростки поняли, что по вине Игоря погиб человек, они буквально озверели и погнались за ним, чтобы сбросить горе-капитана за борт, но Романову удалось их остановить.

– Лучше пусть свое отсидит, чем вам будет жизнь еще портить, – сказал он.

В съемках эти два корабля участие так и не приняли. Дело действительно возбудили, но историку удалось обойтись условным сроком. Его знакомые вспоминают, что в период следствия он был совершенно не в себе: мог заплакать, устроить истерику или избить того, кто попался под руку. Ни разу, впрочем, он не вспоминал о погибшем, а когда ему предложили извиниться перед родителями Горкина, устроил настоящий скандал.

Игорь и Ольга поженились, когда судебный процесс был в самом разгаре. Поговаривали, что они решили узаконить отношения для улучшения характеристики Игоря, но дело было точно не только в этом. Они любили друг друга. Однако с первого же дня их семейной жизни все стало портиться. Поначалу Ольга послушно наряжалась в те платья, что изыскивал Игорь для своих костюмированных вечеринок, которые упорно требовал называть «балами», смотрела на мужа с восхищением и принимала его манеры за признак воспитания и интеллигентности. Всем девушкам ужасно нравилась галантная манера, с которой историк относился к «прекрасному полу». Вот только со временем они обычно хотели высказать свое мнение, что-то потребовать или сказать, но Игорь воспринимал все это со снисхождением и пренебрежением. Лишь спустя пару лет Ольга поняла, что за всеми этими реверансами Игорь, вслед за Бонапартом, скрывает презрение к женщинам. Он считал, что девушки нужны лишь для того, чтобы подчеркивать его успешность. А еще Ольга открыла, что статус мужа только на ней и держится.

Она