Может, для меня имели значение только кошка и список романтических комедий, но в этой жизни не было скорби; иная же сила утопила его одиночество в боли.

Я прочистила горло и прошла дальше, разглядывая бейсбольный мяч, выглядевший так, словно он побывал в мусорке. Он последовал за мной, задев меня рукой, и я подавила желание прикоснуться к нему и утешить.

— А вот у этого кольца, — он указал на винтажный ободок с изумрудом, обрамленным золотом и бриллиантами, — интересная история.

Я ждала, боясь спросить, принадлежало ли оно его жене.

Он поднял открытую шкатулку с подставки, убирая ее с подсветки.

— Ему больше четырехсот лет, и оно тонуло дважды. В первый раз — в 1622-м, когда испанский корабль с сокровищами утонул у берегов Флориды из-за урагана.

— «Аточа», — отметила я. Он впечатлился моими знаниями, приподняв бровь.

— Верно. Охотники нашли сокровища в 1985-м, это кольцо достали, отполировали и подарили жене перспективного инвестора, Дебби Стикльбер, ежедневно носившей его на пальце десять лет подряд. Каждый божий день, за исключением одного, — он замолчал, и я улыбнулась, наслаждаясь театральностью истории. Неудивительно, что он был так хорош в зале суда. Будь я присяжной, слушала бы его целыми днями.

— Утром четвертого октября 1995-го Дебби разбудил муж, прокричавший одеваться и хватать все ценное. Приближался ураган. Зонтики и мебель на крыльце их пляжного дома уже разметало по перилам. Штормовой порыв проносился по песку, — его голос приобрел глубокий тон, которым вещали истории о привидениях. — Она взяла маленький сейф из офиса и картину Ван Гога, висевшую у спальни, и побежала к машине, оставив обручальное кольцо, часы и это кольцо лежащими на тумбочке, на которой оставляла их каждый вечер.

— Почему они не убрались раньше? Разве о приближении урагана не оповещают за несколько дней?

— Стикльберы прославились своими вечеринками и решили пересидеть шторм с несколькими дюжинами бутылок ликера и шампанского. Только утром, когда муж проснулся и понял масштабы урагана, он решил, что им нужно убираться — и правильно. Ураган Опал уничтожил их дом, полностью сравняв его с песком. Когда они вернулись через неделю, то увидели, что единственным оставшимся от дома были бетонные опоры. Вместе с пожитками ураган унес пятьсот монет с «Аточи», шесть серебряных слитков и ее украшения. Поисковая група с экскаваторами и ныряльщиками обыскивала берег и океан несколько недель в поисках вновь утраченных сокровищ.

— И они нашли его? — я посмотрела на кольцо.

— Ага. В четырех домах от них, в сотне ярдов от берега, зарытым под двумя футами песка. Они в итоге отыскали два слитка и примерно половину монет. Остальное так и не нашли, или, — он хитро ухмыльнулся, — я подозреваю, что часть прикарманила себе поисковая команда.

— Как оно у тебя оказалось?

Он посмеялся:

— Дебби Стикльбер оставила имущество — включая кольцо — своим собакам, это решение взбесило ее детей, что привело к серьезному юридическому сражению.

— Я не знала, что ты занимаешься правом недвижимости.

— Я и не занимаюсь, — его улыбка стала еще шире. — Но когда один из сыновей попытался убить свою сестру за владение той-пуделем, по цене равняющимся стоимости некоторых стран… то наняли меня. Имущество заморозил суд, но сестра всучила мне это кольцо, и мы мирно разошлись.

— Потрясающая история, — я протянула ему коробочку.

— Оставь себе. Считай это платой за портрет.

— Чт— что? Нет, — я поперхнулась смешком. Камень был в два карата, если не три. Его ценность… с историей… которую я не могла даже представить. — Не говори глупостей.

— Мне некому дарить подарки, Гвен, — его голос оборвался. — Просто возьми его. Пожалуйста. Я не хочу быть тем человеком, который оставит все наследство золотой рыбке.

Я посмотрела ему в глаза, откуда исчез еще один защитный слой, обнажая эмоции, и этот измученный взгляд оказался почти невыносимым. Я импульсивно потянулась и обняла его. Широкая спина была напряжена, язык тела казался сдержанным, но я все равно обхватила его руками и сжала. Спустя мгновение он ответил, обмякнув в объятии.

— Спасибо, — тихо сказала я. — Это лучшая вещь, которую мне доведется иметь. И золотая рыбка точно не проживет больше месяца.

Он рассмеялся и поцеловал меня в лоб, и этот удивительно милый жест повлиял на меня больше, чем стоило. Когда он отступил, мое тело изнывало от желания последовать за ним.

— Просто пообещай, что ты не потеряешь его в шторме.

— Не потеряю, — я закрыла крышку и взглянула на пустое пространство на полке. — Я подарю тебе что-то взамен. Не бесценный изумруд, конечно, но я что-нибудь найду. Что-то крутое.

— Крутое, — повторил он, прохаживаясь вдоль ряда и уже не обращая внимания на опустевшее место. — Думаю, я слишком стар для крутых вещей.

— Что из этого твое любимое? — я вздрогнула, проходя мимо вентиляции, потому что платье было слишком тонким для прохлады, царившей в комнате.

— Слишком сложно выбрать, — он посмотрел на меня и подошел ближе, проводя ладонями по моим плечам. — Хочешь выйти туда, где теплее?

Я не успела придумать ответ, потому что его взгляд опустился на мои губы, а руки сжались крепче. Он притянул меня к себе, я прильнула к крепкой груди подобно бездумной героине из любовного романа. Прямо в руки уязвимого и одинокого чудовища.

Я проснулась обнаженной в его кровати, укутанной слоями шелковистых простыней и гусиных перьев. Как в коконе, который я никогда не хотела покидать. Я закрыла глаза и насладилась моментом, прежде чем мой мозг успел бы полностью включиться и надумать лишнего о происходящем.

Матрас пошевелился, я повернула голову и обнаружила Роберта, сидящего на краю кровати, одетого в слаксы и рубашку, уже причесанного и с завязанным галстуком.

Он безотрывно смотрел в окно.

— Скажи мне, что тебе говорил Джон. Сколько тебе известно о его поступках.

Я поднялась на локтях, придерживая одеяло поверх груди.

— Что, прости?

— Джон Эбботт, — он повернулся и уставился мне в глаза. — Расскажи мне, что ты знаешь.

Я сглотнула, пока мой мозг отчаянно пытался проснуться и заработать.

— Я ничего особо не знаю. То есть, кроме того, что он мне говорил. Но я…

— Ты лгала мне со дня нашего знакомства, — он выругался, потерев лицо руками. — Черт, Гвен.

— Не лгала, — возразила я. — Я никогда тебе не лгала, — я отползла назад и села.

— Лгала. Ты все знала о Джоне, — он тщательно взвешивал и подбирал слова, словно оттачивал их о камень. — Каким он был чудовищем. Ты могла его остановить.

Я опустила глаза, избегая осуждения во взгляде, но все еще слыша его в словах. Мы провели вместе недели, и он знал правду о смерти Брук все это время. Он что, ждал, пока я сама о ней заговорю? Хотел посмотреть, что я рассказала полиции?