– У нашей-то Нассини дворец побольше! – тихо сказал Эрду Биорк.

– Как ты собираешься с ним поступить? Сжечь? – спросил светлорожденный.

– Это было бы разумно. Но, боюсь, пока мы не можем делать огню подобные подарки!

– Ну, парни! – громко сказал он, обращаясь к пленникам.– Я обещал вам жизнь! – И замолчал.

Наемники забеспокоились, но вагар тут же продолжил:

– И жизнь у вас будет! Есть ли среди вас конгаи?

Сначала никто не отвечал, но потом вперед протолкался дюжий солдат в шишаке.

– Я – конгай! – бросил он с вызовом. Хорошего он не ждал: ясно, что победители – чужеземцы!

– Вернуть ему оружие! – распорядился Биорк.

Из кучки наемников раздались возгласы удивления. Сам воин в шишаке был просто ошеломлен.

– Мы не воюем против конгаев! – пояснил Биорк.– Если ты любишь свою страну – ты наш союзник.

– Ага,– пробормотал воин, пристегивая к поясу меч.– Зачем же вы здесь?

– А любишь ли ты красноглазых? – вкрадчиво спросил вагар.

– Они хорошо платят. Любить их не обязательно.

– Я не смогу платить столько же,– сказал Биорк.– Скорее всего, я вообще не смогу вам платить. Но зато… я не ем людей! И они не едят! – Он кивнул в сторону урнгриа.– Мы хотим избавить Конг от нечисти! И мы сделаем это!

– Понимаю,– кивнул воин.– Идея неплохая! Только армия Великого Ангана сметет вас, как соломенную труху! Она немного больше, чем четыре десятка стражи!

– Ну и нас немного больше! – заметил вагар.

Как раз в этот момент в ворота потекла остальная часть его армии. Впереди, на специально выбранном Биорком белоснежном парде, в окружении семи телохранителей, тоже выбранных вагаром, ехал Санти.

Вагар усмехнулся в бороду. Все складывалось наилучшим образом.

– Мы взяли Владение! – сказал сирхар, когда Санти подъехал к нему. Сказал и поклонился.

Тотчас внимание пленных сосредоточилось на молодом человеке. Санти тоже посмотрел на них:

– Не вижу хозяина! – сказал он.– Мертв?

– Соххоггой – там! – Биорк показал на белоснежные башни дворца.

– А где остальная челядь?

– Прикажешь привести их сюда?

– Да, пожалуйста! И пусть их успокоят: насилия не будет!

Биорк сделал знак Рхонгу, и тот отправил несколько десятков урнгриа к пристройкам для слуг и рабов.

Когда всех привели, Санти просто сказал:

– Вы свободны! Каждому дадут денег, чтобы он мог уехать, куда пожелает, и начать там новую жизнь!

Сначала все молчали. Потом кто-то из рабов нерешительно спросил:

– Кто ты, господин?

– Сантан Фарангский, Освободитель! – воскликнул Биорк прежде, чем Санти успел ответить сам.

Толпа загудела. Санти молчал. Молчали и окружавшие его урнгурцы. Через некоторое время шум стих. Только слово «Освободитель», словно шелест, плыло над головами. Народ переваривал сказанное. Легенду о Спящем Драконе знали многие. И пророчество о том, что Дракон должен проснуться,– тоже.

– С вами поступят по справедливости! – нарушив общее молчание, объявил Санти.– Но сейчас надо закончить дело! – Юноша принял роль командующего с легкостью, удивившей даже его самого.– Биорк! Пошли воинов во дворец: пусть найдут соххоггоя и приведут сюда.

– Легче сказать, чем сделать,– пробормотал себе под нос вагар.

И тут стражник-конгай, которому вернули меч, бросился к Санти. Телохранители тут же сомкнулись, отгородив своего вождя телами пардов.

– Пропустите! – приказал Санти.– Он не желает зла.

Конгай упал на колено, вынул из ножен меч и, держа за клинок, протянул Санти.

– Прими, Освободитель! – сказал он, не поднимая глаз.

Санти спрыгнул на землю, взял меч за рукоять, перевернул и протянул обратно.

– В твоей руке он надежней! – сказал юноша.

– Тогда возьми и руку! – Воин поднял лицо и встретился взглядом с зелеными глазами Санти.– Мой путь – твой путь! – торжественно произнес воин.

– Разве ты не клялся служить соххоггою? – спросил Санти.– Ты нарушишь клятву?

– Я не клялся,– спокойно ответил воин.– У нас с красноглазыми – разные боги. Я, как и все, только подписал договор. Мне платили – я служил. Сдается, больше мне не заплатят, так что моя служба закончена. Все в воле богов. Я готов принести тебе клятву.

Санти некоторое время глядел на него, потом кивнул:

– Как твое имя?

– Ратсай, сын Гата из Сарбура!

– Освободитель! – Из толпы слуг выбежал мужчина и упал на колени рядом с Ратсаем.– Возьми и меня! Я не воин, но силушка есть! Клянусь Туром! Смерть красноглазым! – добавил он с откровенной ненавистью.

Последняя фраза не слишком понравилась Санти, но все же он сказал:

– Хорошо!

И сразу же толпа разразилась шквалом криков:

– Я! И меня! И меня, Освободитель! Я буду сражаться!

– Тих-хо! – рявкнул сирхар Урнгура.– Все, кто желает присоединиться к нам, могут это сделать! Ратсай!

Бывший стражник поспешил к нему.

– Ты знаешь этих людей! – сказал ему Биорк.– Организуй их! Твое первое дело!

– Будет исполнено, достойный! – серьезно ответил конгай.

Он махнул рукой, и вся толпа слуг и рабов двинулась за ним. Всадники расступились. На площади, кроме урнгурцев, остались лишь бывшие стражники.

– Как ты собираешься извлечь змею из норы? – поинтересовался Эрд.– Вопрос! Что скажете, хограны? – обратился он к урнгурским начальникам.

– Разделить воинов на десятки – и пусть ищут! Пока не найдут! – тут же предложил Рхонг.

– Не пойдет! Месяц будут искать. Этот замок – настоящий лабиринт. В его тайниках можно упрятать сотню красноглазых. Кстати, кто из вас, хограны, знает, как выглядит соххоггой?

Урнгриа переглянулись.

– У него красные глаза! – сказал кто-то.

– Мудрая мысль! И насколько красные? – осведомился Биорк.

– Как рубины!

– Понятно! Глаза у него – такие, как у тебя после трехдневной пьянки! Не краснее. Ладно! Увидите – узнаете. А что скажешь ты, светлорожденный Эрд?

– Скажу, что нам очень пригодился бы Ортран! Больше мне сказать нечего.

– Да, Ортран…– задумчиво проговорил вагар.– Но Ортран мертв… Ты что-то хочешь сказать? – Вагар быстро повернулся к одному из пленников.

Воин лет сорока сразу шагнул вперед. Он словно ждал, когда на него обратят внимание. Лицом он более всего походил на коренного аркина[13], откуда-нибудь из Орэлеи или Кирита. Воин был облачен в золоченый панцирь из мелких плоских колец, его черные усы были аккуратно подстрижены, а серые внимательные глаза без малейшего смущения глядели на Биорка.