Я бы на месте пациентов вообще ничего не делал. Попытки доказать невиновность чаще всего доказывают эту виновность в глазах обычного человека лучше любых бумаг и свидетелей. Невиновные не оправдываются. Можно и просто сделать свою жизнь достоянием общественности, но мало кто готов пойти на такое – грешки, пусть и мелкие, есть у всех.

Я свел нужные мне цифры в одну таблицу и позвонил Николаю. Он в ответ сбросил мне мейл, на который я отправил раскладку. Через десять минут Коля прислал коррекцию, увеличив мои цены в десять раз, оставив количество работы тем же, и припиской «не надо быть скромным». Еще через час мне позвонил отец Николая, поблагодарив за работу и задав несколько дополнительных вопросов относительно конкретных персон. Я сказал, что с точки зрения технологии все равно, кто будет пациентом. Просто чем медийнее фигура, тем авторитетнее и «надежнее» придется придумывать факты.

Вечером в дом приехал Коля, за его плечом стояли уже знакомые мне Лана и Лиля. Коля с порога крикнул:

– Все на мази, Женька! Будем в золоте купаться! – И уже не мне: – Марта! Найди нам пару бутылок шампанского! У нас есть повод отпраздновать!

На этот раз мы никуда не поехали, но девочки, кажется, были не против. Все же разгульная жизнь должна иметь какие-то пределы. Мы немного разговорились, у меня появилась возможность узнать собеседниц получше.

Лиля на самом деле была из Долгопрудного. Своими силами пробилась в престижный вуз, но потом сделала ставку на ловлю женихов и учебу почти забросила, кочуя из академки на вечернее и обратно. Про свои успехи на любовном фронте она не распространялась, стараясь жаться поближе к Николаю. Тот особо на попытки девушки внимания не обращал, но все же выделял ее по сравнению с глуповатой Ланой. Несмотря на некоторую жеманность, взгляд у Лили был цепкий, стальной. В этой девушке чувствовался какой-то стержень, позволяющий ей добиваться своего, хоть и такими странными методами.

Лана же – типичная глупая подружка. Не слишком умная, на все готовая. Настоящая коренная москвичка, но не было в ней ни холености, ни особых умений. Только столичная надменность в квадрате. Она обиженно надувала губки, когда над ней подшучивали, и обижалась напоказ. Это веселило компанию еще больше. Но ума Лане не хватало даже на то, чтобы довести свою обиду до чего-то большего. Спустя пару минут она уже забывала, на что обижалась, и как ни в чем не бывало пыталась говорить обо всем, ничего в этом не понимая. Как я понимаю, Лиля таскала ее за собой для контраста.

Набравшись шампанского, Коля увлек за собой Лилю, и мы остались с Ланой наедине. Что сказать девушке, я не знал. А ее словарный запас кончился еще часа полтора назад.

– А у тебя были женщины? – вдруг спросила она. Глупее вопроса я не мог себе и вообразить.

– Что ты, я девственник, – сказал я на полном серьезе.

– Да ладно, что ты врешь! – фыркнула она.

– Нет, в самом деле. Просто то работа, то учеба. И никогда не было рядом той, кто мог бы научить.

– Да ладно!

– Все так на самом деле. Кроме того, у меня есть одна проблема.

– Не стоит?

– С этим все в порядке, – я едва удержался, чтобы не заржать. – Проблема в том, что я совершенно ничего не чувствую, когда целуюсь с девушкой. Просто касание губ, и все. Никакого волнения, про которое пишут в книгах.

– Да ладно! – Лана смущенно захихикала.

– Я думаю, что причина в том, что еще не попалась девушка, которая смогла бы заставить меня дрожать от возбуждения в процессе поцелуя.

– Фигня какая-то, впервые такое слышу!

– Как есть, так и говорю. Так что я пойду спать. Спасибо за проведенный вечер, – я встал с дивана и направился к лестнице.

Вдруг сзади зашелестели шаги, и когда я резко повернулся, девушка упала мне практически на грудь, закрыв мой рот своим. Поцелуй был таким жарким, что ее язык практически почистил мои зубы вместо щетки. Когда уста разомкнулись, Лана выпучила на меня свои глаза и торжественно произнесла:

– Что? Почувствовал?

– Так, вроде что-то было немного, – неуверенно ответил я.

И Лана набросилась на меня с новой силой. Одна ее рука скользнула мне на грудь, а вторая сжала промежность. Вот тут я уже не мог скрыть свое возбуждение, в ответ в ее глазах вспыхнул огонь. Когда она вновь посмотрела на меня, ее рука продолжала лежать на постепенно растущем в штанах члене.

– Пойдем в твою спальню, я научу тебя всему, – прошептала она и потащила меня к лестнице.

Фильм «Некоторые любят погорячее», или, как перевели у нас, «В джазе только девушки», она, разумеется, никогда в своей жизни не смотрела.

Коля ураганом ворвался в мою спальню и закричал:

– Утвердили! Утвердили бюджет! Начинаем работать!

Я сел на край кровати и, позевывая, почесал затылок.

– Что утвердили?

– Не тупи, – выдохнул Николай, прыжком в ботинках залетев на кровать. – Утвердили бюджет по твоему проекту. Выделили аж восемьдесят лямов! Даже больше, чем просили. Но и список персон для атаки расширили. Батяня сказал, чтобы мы себя не стесняли. Если потом надо будет больше, добавят.

Я удивленно поднял брови, кинув взгляд на ноги Коли. Он только махнул рукой, мол, фиг с ним, Марта уберет-постирает потом.

– Значит, начинаем, – сказал я больше для себя, чем для собеседника.

– Ага! Но это не все, – Коля хитро прищурился. – Понимаешь, о чем я?

– Без малейшего понятия, – устало ответил я, вдруг ощутив с утренней новостью, как я устал за последние четыре недели.

Сначала побег из Самары, затем каторжный труд на отца Николая. И последние дни я пытался собрать остатки своей империи и заставить их работать в прежнем режиме – получалось плохо. У меня постоянно складывалось ощущение, что я пытаюсь руками собрать воду. Стоило мне набрать полные ладони, как тут же все просачивалось сквозь пальцы.

– Ну, ты даешь! – Коля хохотнул. – Совсем забыл, что ли, про свои проблемы с биллингом?

– Каким биллингом? – Я сразу и не сообразил, о чем он. – Ах, Сергей и Владислав. Их я не забываю никогда. Так что с ними?

– Батяня стрелку с ними забил в конце недели. Сейчас один из них в Европе что-то делает, вернется в пятницу, тогда и поедем. Зацени, батя сам решил с ними поговорить! Я и не припомню, чтобы он ради меня так суетился. Ты случайно не внебрачный ребенок? – Коля заржал как конь.

Вот уж кого никогда не оставляло чувство легкости бытия. Я же гадал, зачем отцу Николая вмешиваться настолько глубоко в мои проблемы.

В течение всей недели я работал как раб на галерах. Нужно было запустить несколько цепочек, которые привели бы к нужному результату. Самым полезным оказалось договориться с одним популярным хакером о публикации якобы украденной переписки. На первый взгляд вполне бытовая переписка под нужным углом могла означать практически что угодно: от измены Родине до экономических преступлений.