– И шёпотом, но достаточно выразительно, чтобы он мог прочесть по губам: – Голодранец.

– Тебе кранты, – едва слышно шепчет он в ответ, сжимая в кулак крепкую натренированную руку.

– Так, Жек, пошли. Нальёшь мне штрафной, – Драгош чуть ли не силой уводит Мадеева к столу, незаметным жестом руки за его спиной, показывая мне остаться с Зарой, чтобы ему было удобней за нами следить.

Ага. Держи карман шире.

Кинув в сторону удаляющегося мужа вызывающий взгляд и игнорируя злобную гримасу сестры, решительно иду к импровизированному танцполу. Упоительные ритмы в стиле латино мгновенно распаляют кровь. Двигаться стараниями Дари я не только умею, но и люблю. Безумно люблю: до полного растворения в звуках, до единения с мелодией.

Ну, здравствуй, танец. Я скучала...

Я танцую со всей страстью. Словно в последний раз в жизни. Соблазнительно покачиваю плечами, наблюдая сквозь опущенные ресницы как девушки, которые вот только что были рядом, прихлопывая, окружают меня живым кольцом. Около сотни глаз направлены сейчас в мою сторону. В них восхищение, похоть, интерес, зависть. Это настоящий фурор, но мне плевать на зрителей, сейчас они лишь фон. Мне нужен только Драгомир, только его взгляд.

Собравшись с духом, нахожу его в толпе, и меня как пеленой накрывает. Окатывает истомной, чувственной дрожью от макушки до самых щиколоток, обвитых тонкими звенящими браслетами. И сквозь неё я чувствую, как под кожей разливается слепящее чувство. Счастье. Чистый, стопроцентный концентрат, разрывающий на части тугой кокон застенчивости и неуверенности в себе. Вряд ли существует что-то более волнующее взгляда любимого мужчины. Тёмного, захмелевшего, льнущего к телу второй кожей, повторяющего каждое движение стопы, следующего за каждым взмахом гранатового шёлка.

Ловлю упоение на дне кофейных глаз и улыбаюсь.

– Иди за мной, – одними губами.

Он пойдёт. Теперь я в этом уверена.

Только проскользнув на пустую застеклённую веранду, прислоняюсь спиной к стене и вдыхаю полной грудью.

– Потанцуешь со мной, – не вопрос. Утверждение. Хриплым обволакивающим шёпотом в висок. Драгош кладёт свою ладонь мне на талию и мягким движением разворачивает лицом к себе. В его руке роза: полураспустившаяся, тепличная, обманчиво хрупкая, стебель которой он перехватывает между зубов, чтобы освободить обе руки и распустить мне нижнюю, скрученную объёмным узлом часть локонов, – С первой нашей ночи, как вдохнул твой запах, мечтал об этом. – Усмехается он, просовывая цветок в одну из двух косичек, тянущихся от висков к темени. – Украсить твои волосы розой.

– Ворованной? – иронично уточняю, шагая в его объятия.

– Мне её вернуть? – в тон мне шепчет муж медленно проходясь пальцами по моим рёбрам, перебирая их, словно гитарные струны. Ни с чем несравнимое удовольствие, чувствовать себя инструментом, налаженным под своего умелого мастера. – Нет, тоже не дело – философски размышляет он, с одуряющей ленцой растягивая гласные. – Я её передарю.

– Кому это? – щурюсь, впиваясь ногтями ему в плечо и безжалостно сминая ткань красной рубашки. Мне нравится видеть, какое удовольствие ему приносит эта боль, как пьянит моя ревность.

– Нанэке, – Улыбается он, сжимая в свою очередь мою талию. – За то, что годами эксплуатировала тебя, отправляя развлекать старого, брюзгливого деда. Но чертовски умного и прозорливого. Я перед ними в неоплатном долгу.

Драгош делает первый шаг и я, подхватив волну, повторяю за ним. Отступая назад, покоряюсь своей паре, ни на секунду не разрывая наших взглядов. А в следующий миг, строптиво веду плечом, сбрасывая его руку. В нашем танце не различить, кто кем командует. То он ведёт, заставляя себе повиноваться, то я перехватываю инициативу, вынуждая добиваться благосклонности.

Этот танец только наш. В стороне от любопытных глаз, на самой грани пьянящей страсти и убийственной ревности.

На угасании финальных аккордов, Драгош обводит костяшками контур моих скул, и медленно нагнувшись, приникает к губам: без напора, не делая попыток углубить поцелуй, просто касается меня даже не губами, а жарким дыханием с неуловимой примесью лаймовой Финляндии.

– Почему я не могу выкинуть тебя из головы? – вопрос заданный не ради ответа, а самому себе. Но я, всё ж признаюсь, зажмуриваясь:

– И не нужно. Это меня убьёт.

Вот тогда он целует по-настоящему: ласкает оголодало, мнёт, прикусывает, разливая по капиллярам терпкость победы и, одновременно, горечь поражения. Счастье обладания и страх потери. Светлые чувства и тёмные желания. Жизнь и погибель.

Любовь.

*В тексте использованы слова песни Тает лёд – Грибы.

Глава 26

– Да, отец. Хорошо. Документы? Конечно, в понедельник.

Звонок свёкра пришёлся более чем кстати – Драгош почти убедил меня изобразить обморок и сбежать на часок-другой с вечеринки друга. Поразительная безалаберность, учитывая, что мы в ответе за Зару, о которой он словно начисто забыл. Зачем нужно было портить себе вечер, отыгрывая весь этот спектакль с мнимой влюблённостью, чтобы затем при ней же обозначить истинное положение дел так и остаётся загадкой. Есть, конечно, одно предположение, но оно слишком рисковое, вряд ли кому-то в наши дни придёт в голову так подставиться. Хотя, при известной доле безрассудства...

Чушь! Никто не станет себя калечить.

Наскоро заплетая часть распущенных волос в косу, внимательно всматриваюсь в волевой профиль мужа. А он ведь чтит наш закон и не может не помнить всех его нюансов. Даже в разговоре с отцом, которого тихо ненавидит, умудряется придерживаться положенного почтения. Прикрывает глаза, сцепив челюсть, чтобы не дать крепкому слову сорваться в разговор или не позволить себе, сорвавшись самому, сбросить вызов. Какое бы отторжение не внушал ему родитель, хороший сын сперва внимательно выслушает и лишь затем озвучит своё мнение. Драгош хороший сын... И друг тоже хороший.

Чувствуя, как холодеет сердце, медленно отступаю к двери.

Они свихнулись что ли?!

В памяти вспыхивают обрывки фраз, списанные мною поначалу на несерьёзный мужской трёп, и внутри всё переворачивается от вставшей ребром дилеммы: вмешаться или позволить Заре пустить свою жизнь под откос. В первом случае она продолжит лезть в мою семью, а во втором... К чёрту! Свои ошибки я совершила пусть и не без посторонней помощи, но по большому счёту сама. Остаться в стороне как минимум подло.

Вот только как? Как убрать её отсюда так, чтобы не подставить Драгоша?! Она же упрямая как баран!

Ай разберусь, – машу рукой, метнув сердитый взгляд на первоисточник проблемы. – На крайний случай, если сестрица удумает упираться – вырублю.

Безрезультатно осмотрев весь первый этаж, выбегаю во двор. Выбегаю