в его жилах в этот момент беспрерывным потоком текла дэ, пронизывающая весь лес. Она использовала Нуску как сосуд или проводника, чтобы показать своим нерадивым детям, каково это – быть воистину свободными. Каково это – самому решать, когда жить, а когда умереть. Как это – править собственной жизнью.

Однако вскоре все прекратилось, а Нуска без сил повалился на траву. Он едва мог дышать, однако краем уха услышал голос Сина и мысленно улыбнулся:

«Ох, он жив. Возможно, я смог избавиться от пут на его теле. Может, ему еще удастся сбежать?.. Было бы… Очень здорово…»

Глава 18

Сон о кровавом закате

Умываясь водой из русла,

Резко замер: в волнах ледяных

Ощутил, как рука погрузла

В теплой жидкости с жил живых.

Стоял жаркий день. Лесные разбились на группки и, тихо посмеиваясь, плели венки. Женщины пальцами расчесывали друг другу волосы и крепили на них большие благоухающие бутоны.

И лишь две девушки сидели в отдалении и не разделяли веселья соплеменников. На лице смуглой красавицы застыло мрачное выражение, а ее рыжеволосая спутница безуспешно пыталась растормошить подругу.

– Вайра, ну Вайра, давай сплетем венки! Ты сможешь одарить своего мужчину таким красивым подарком! – уговаривала она девушку, срывая растущие прямо под ногами цветы. Вся округа тонула в красках: белые, желтые и красные соцветия усеяли все, до чего мог дотянуться человеческий взгляд.

– Ох, Мишра, я не могу успокоиться… Тот сон… Он не дает мне покоя. Должно случиться что-то ужасное, понимаешь?

– Ты ведь уже говорила об этом с медиумом! Он сказал, что тебе просто нужно есть меньше мяса на ночь! – рассмеялась Мишра и высыпала горстку цветов на макушку подруги.

Но лицо Вайры потемнело, и она смахнула прелестные бутоны с головы.

– Ты не понимаешь! Ты правда думаешь, что я настолько глупа? Что не могу отличить один сон от другого?

– Но Вайра… У тебя никогда не было волшебных сил. Лес не дал тебе своего благословения, ну и что с того? Неужели тебе так хочется быть особенной?

– Мишра, ты совсем, совсем ничего не понимаешь! – гневно перебила ее Вайра и вскочила на ноги. Идиллическая картина из красавиц и красавцев, купающихся в лепестках, отчего-то злила ее.

– Ох, Вайра… – Мишра, говоря это, почти пела. Она поднялась следом и мягко обняла подругу за плечи. – Мы верили, что после рождения ребенка ты станешь тихим озером… Но ты все такая же свирепая орлица!

Девушка захихикала и начала вертеться вокруг Вайры, хватая ее за длинные локоны.

– Тогда давай сплетем венок твоему сыну! Ты же так любишь сына! Он так красив! Была бы я моложе… – Мишра продолжила оглашать округу своим восторженным певучим голоском. Упоминая сына Вайры, она мечтательно прикрыла глаза. – Когда моя дочь подрастет, то обязательно будет с ним!

– Не бывать этому, – отрезала Вайра, перекинув свои темные локоны на плечо. – Ты ведь знаешь, он заберет его. Все хаванцы так делают.

– Может… Может, и не заберет! Пускай еще проберется через дебри в поселение Орлов, а я посмотрю на него!

– Заберет, – вздохнула Вайра и покачала головой.

Девушки притихли. Мишра крепко обняла подругу, успокаивая.

– Тогда… Мы найдем тебе другого мужчину! Который будет прекрасным лесным соплеменником!

– Ох, Мишра, знала бы ты, как мне страшно… – Девушка не выдержала и спрятала лицо в огненно-рыжих волосах. – Я чувствую, я почти вижу, как происходит что-то ужасное.

– Тише… Давай тогда сходим к Нирке-йа? Вдруг на этот раз он передумает?

Глаза Вайры сверкнули. Пускай каждый поход к медиуму заканчивался неудачей, но она не была намерена сдаваться. Она никогда не сдавалась – у нее была горячая кровь, которая так редко встречалась у лесных женщин.

Мишра же была смелой, но ласковой и доброй. Она крепко держала подругу за руку и вела ее в сторону земной хижины. Ей не хотелось терять минуты радости, которые дарили другим цветы и теплые лучи, но переживания подруги не давали покоя. Иногда она и сама начинала верить в предсказания Вайры.

Нирка-йа как всегда был у себя. Пока соплеменники делили радость в звездных лучах, он сидел в темноте и уединении. Однако все равно разрешил двум молодым женщинам посетить свои покои.

Когда Вайра и Мишра устроились перед деревянным троном на коленях, он только тяжко вздохнул. Нирка-йа был немолод: никто не мог сказать, сколько же медиуму лет, ведь ни один из ныне живущих в племени Орла не видел его ни молодым, ни стареющим. Даже самые почтенные соплеменники помнили Нирку-йа сморщенным стариком.

– Нирка-йа! Нирка-йа! – тут же заговорила Вайра, кланяясь главе племени в ноги. – Я не могу избавиться от кошмаров! Я не ела мяса уже неделю, я пробовала не есть и не пить вовсе, но сны не прекращаются. Даже в этот чудесный день я не могу отделаться от гнетущих мыслей!

– Ох, дитя… Это все последствия твоей связи с хаванцем. Не следовало тебе избирать его своей парой.

Нирка-йа наклонился и приоткрыл свои блеклые щелки-глаза. Меж морщин с трудом можно было разглядеть потускневшие от времени радужки.

– Нирка-йа! Я не видела этого хаванца уже больше десяти лет. Мой сын уже скоро сам сможет иметь детей. Хаванец не имеет к этому никакого отношения!

Нирка-йа покачал головой, а затем взял кувшин, доверху наполненный вонючим отваром.

– Хорошо. Если ты сможешь выпить три чаши, то мы узнаем правду об этих сновидениях. Если ничего не произойдет, то ты больше не побеспокоишь меня со своими глупостями и полным на ночь желудком.

– Нирка-йа! – обиженно воскликнула Вайра и нахмурилась. Почему все в деревне считают ее такой обжорой?! Что плохого в хорошем аппетите?!

Мишра молча наблюдала, как подруга приняла от медиума первую чашу и с явным отвращением влила себе в рот. Глотать лекарственные средства Нирки-йа нужно было как можно быстрее, чтобы не успело вытошнить.

Девушка корчилась, строила гримасы, но послушно взяла в руки вторую чашу.

– Вайра… Чем же хаванцы так хороши? Почему девушки нашего племени год за годом совершают одни и те же ошибки?

– Ох, Нирка-йа, разве та ночь могла быть ошибкой? – Вайра вдруг заулыбалась и покрутила в руках чашу с таким видом, словно в ней была не горькая смесь, а цветочное вино. – Случись это вновь, я бы поступила так же!

– Хаванцы просто-напросто дурят вас, молодых и неопытных девочек, а затем крадут наши силы, называя своими. Я так долго живу на этом свете… Ни один полукровка