— Да ладно вам! — Васины щеки уже вовсю алели, как отсвет пожарного зарева на высохшем за лето заброшенном мясокомбинате. — Что ж я, по-вашему, совсем дикий? Я прекрасно понимаю, что такое оперативная необходимость!

— Вот и славно, — пробурчал уже давно поглядывающий на часы Глебыч. — Тогда хорош трепаться, и пошли заниматься делом…

Глебыч открыл машину Ростовского — на этот раз как родную, буквально на два счета, Вася юркнул на заднее сиденье и шурупом ввинтился под чехол. Записку забирать не стали — нельзя исключать такой вариант, что сегодня Ростовский за машиной не придет.

Остальные уселись в комитетский микроавтобус, Глебыч занял место водителя. Он сегодня дежурит: развозит всех «задержавшихся по служебной необходимости», потом возвращается и ночует в Исполкоме.

Дежурство — атавизм военного образа жизни. В принципе нет необходимости круглосуточно держать в штаб-квартире дежурного офицера: охрана на уровне, опасаться несанкционированного проникновения пока что не приходится, мгновенно решать внезапно возникающие задачи на новом месте не доводилось и вряд ли доведется в ближайшую пятилетку… А просто привыкли. Как-то не укладывается в голове, что можно организовать служебно-боевую деятельность без графика дежурств и надежного товарища, дремлющего у телефона на казенном диване. Привычка — вторая натура.

Встали подальше, у выезда, приготовились к долгому ожиданию. А зря приготовились: дисциплинированный Ростовский прибыл в восемнадцать тридцать — ровно через полчаса после окончания рабочего дня.

— Значит, собственно в спальню не пустили, — удрученно заметил Костя. — И еще вопрос: вообще взяли или нет?

— Если бы это сказал Вася, это было бы нормально, — укоризненно заметила Лиза. — Вроде бы такой мудрый, с ученой степенью… Если не в курсе, напомню: даже у мозамбикских павианов существует период ухаживания. Пусть маленький, плохонький — но сразу никто не запрыгивает.

— У Васи тоже существует, — оживился Глебыч. — Помните, в доме отдыха — два с половиной часа ухаживал…

— Да я совсем не про то! — смутился Костя. — Что вы к словам цепляетесь? Имеется в виду, что не удалось с ходу преодолеть дистанцию отчуждения. Товарища не пустили ближе, держат пока на расстоянии.

— Период ухаживания, — упрямо повторила Лиза. — Придется запастись терпением: некоторое время будут привыкать друг к другу, она будет к нему присматриваться, оценивать, сравнивать фактический образ со своей романтической фантазией…

Ростовский что-то спросил у стражей на входе. Стражи, заблаговременно предупрежденные, проверили документы, положительно сделали ручкой. Никого нет, все ушли домой, но машину можете забрать — разрешили.

Через пять минут машина Ростовского свернула за угол, проехав совсем близко от комитетской «Газели». Вслед за ней тотчас же, этак ненавязчиво и элегантно, пристроилась вынырнувшая откуда-то из переулка темная «Мазда» (вечернее освещение, колер определить трудно) и ровненько пошла на границе визуального контроля.

— Есть контакт, — удовлетворенно заметил Глебыч. — Ну все, давайте по домам. Прямо по дворам развозить не буду — мне еще Васю подбирать…

А Вася лежал, прикинувшись огнетушителем, на заднем сиденье и напряженно размышлял: как бы покорректнее заявить о своем присутствии? Люди на такие вещи реагируют по-разному. Даст от неожиданности по тормозам — а движение тут очень даже оживленное, будет ДТП… Может, пискнуть: типа, я не мышка-наружка, а автомобильный хомячок Вася…

— Ну давай, рассказывай, — буднично предложил Ростовский, не повышая тона и не поворачивая головы.

— Давно заметил? — Вася в два приема выбрался из-под чехла и лег на сиденье головой к правой двери, свернувшись калачиком.

— Как сел, сразу.

— Прямо-таки сразу… — обескураженно пробурчал Вася. — Назад вроде не смотрел, сидел ровно…

— Просто почувствовал.

— Что почувствовал?

— Постороннее присутствие. Если ты не в курсе, я некоторое время был офицером спецназа, а потом целых десять лет работал опером.

— В курсе… Если заметил, почему не реагируешь?

— А чего тут реагировать? Валить меня пока вроде бы некому и не за что. Это главное. С этими я сегодня целый день кувыркался, им нет смысла на заднем сиденье валяться. Остается единственный вариант. Так что — здравствуй, Вася Крюков!

— Оп-па… Откуда инфо?

— А больше некому. Мне Костя с Петрушиным все уши про твои похождения прожужжали. Так что я с тобой вроде бы как давно и крепко знаком. Машинка у меня не шибко габаритная. Костя, например, на заднем сиденье вряд ли поместится в лежачем положении, не говоря уже о Петрушине…

— Ну, понял. Записку прочел?

— Ага.

— В общем, все сурово и непросто, сам понимаешь.

— Понимаю. Если заметили — я даже ни разу не позвонил сегодня.

— Да, насчет этого ты молодец. «Хвост» за нами есть?

— Ты знаешь, как ни странно — не заметил. То ли квалификацию теряю, то ли хлопцы мастера.

— «Хвост» есть. У тебя маяк в тачке. Едут спокойно на двойной дистанции, по маяку.

— Так… Понятно теперь, почему я их не замечаю… И давно поставили?

— Не знаю. Нашли сегодня.

— Серьезные ребята. И вообще, я с такой организацией впервые в жизни сталкиваюсь. Все настолько мощно и солидно — аж дух захватывает… Ты пишешь?

— Пишу. Костя сказал, твои эмоции нужны. Тембр и все такое прочее.

— Ну-ну… А он не сказал, как мы теперь связь держать будем?

— С завтрашнего дня начинаешь бегать «пятерку».

— Бегать «пятерку»… Дело хорошее, но, боюсь, у меня теперь не будет времени…

— По утрам. Подъем в шесть ноль-ноль, и вперед.

— В шесть ноль-ноль?! Ну вы даете… Я же «сова»! Вся физнагрузка всегда — во второй половине дня, это правило номер один. В последний раз утром бегал лет пятнадцать назад, когда еще взводом командовал. Да и они (короткий кивок за окно) могут всполошиться. Если ведут давно — это будет эксцесс. Не бегал, не бегал — и на тебе, побежал вдруг…

— Придется потерпеть, брат, — Васе, кажется, нравилось выступать в роли сурового и беспощадного инструктора. — Других вариантов просто нет. Товарищи вас слушают, пишут все, будут разбирать потом. Утром мать спросит, куда собрался спозаранку, ответишь: бегать. А ты ж не бегал никогда! А теперь буду. Теперь, мама, это у меня единственная доступная физкультура. После того, как меня отовсюду поперли и нагрузили по горло разными ответственными обязанностями по перевозке крутых вип-персон. Скажешь это с грустью в голосе…

— Вот так прямо «с грустью»?! Ну вы даете…

— Других вариантов нет, — напомнил Вася.

— Ладно, разберемся с этим… Дальше что?

— Дальше — думай маршрут.