посмотрим, — сказал мне Копелев, но я уже стал собираться домой, несмотря ни на какие уговоры посидеть еще, поужинать.

Я попрощался с Владимиром Ефимовичем, договорившись, что встретимся через две недели и тогда Копелев расскажет о поездке.

Я поехал домой с приятным чувством гордости за своего друга, за рабочего человека, который живет так интересно. Ведь еще несколько часов назад в своей рабочей спецовке он трудился на монтаже домов в Москве, а завтра к вечеру уже будет гулять по улицам Вашингтона как член представительной делегации, как наш рабочий — «товарищ сенатор».

...В тот вечер, когда Копелев собирался в поездку, мне казалось, что по возвращении он будет много и увлеченно рассказывать о своих впечатлениях. Но я ошибся, Владимир Ефимович не изменил своим привычкам, был по обыкновению скуповат на слово. Мне он рассказывал о поездке не много, оживляясь лишь при упоминании о двух-трех эпизодах, наиболее рельефно отложившихся в его памяти.

Конечно же строительная индустрия США очень интересна. Там на стройках немало примечательных новинок, заслуживающих внимания и изучения советскими градостроителями, — таков был общий вывод Копелева.

— Я бы отметил вот что, — говорил Владимир Ефимович, — хорошие темпы, организация работ. Об этом уже и не раз писали наши специалисты. Правда, у американцев, как говорится, и иная строительная фактура — они не жалеют металла, алюминия, в большинстве применяется монолитный бетон. С этими материалами, естественно, и другая технология монтажа, чем у нас на крупнопанельном строительстве.

Из технологических новинок Копелева заинтересовала тенденция заменять сварку на монтаже деталей домов креплением на болтах.

— Сварка коррозирует со временем, — пояснил мне Владимир Ефимович, — стальные болты вечны. Правда, работа с ними требует большой точности заводского изготовления болтов и балок, ригелей, панелей.

Копелев бывал в Америке не только на стройках. Меня заинтересовал его рассказ о посещении членами советской делегации здания ООН в Нью-Йорке, сената в Вашингтоне и особенно любопытная встреча, а затем и примечательная беседа с одним из американских сенаторов.

Сенатора звали Майк Грейвол. Представлял он в сенате штат Аляску.

Описывая его внешность, Копелев не нашел ничего примечательного. Мужчина лет сорока пяти, хорошо сохранившийся, среднего роста, темные волосы, много и охотно улыбающийся.

Владимир Ефимович принадлежит к тому роду мужчин, которые почти не обращают внимания на то, как одет его собеседник или собеседница. Когда Римма Михайловна в силу женского любопытства интересовалась иногда, как была одета та или иная общая знакомая, Владимир Ефимович, задумавшись и не припомнив, отвечал обычно: «Да не заметил как-то. Что-то, кажется, серое».

Про Майка Грейвола он сказал:

— Одет был обыкновенно. Чисто, аккуратно. Как я примерно. Сейчас ведь по костюму и у нас не определишь, министр ты или же бригадир строителей. Я-то вообще больше думал о том, что Грейвол — сенатор от Аляски, которая была открыта и освоена нашими русскими людьми и до 1867 года принадлежала России. Так и называлась «Русская Америка». Вообще подумал о нашем Дальнем Востоке и Севере, я ведь там не бывал ни разу. Сколько есть интереснейших мест на земле, куда хорошо бы съездить!

Однако Грейвол и Копелев, беседуя, не вдавались в историю Аляски и не обсуждали этнографические подробности жизни на этом дальнем северо-западном полуострове Америки. Разговор их сосредоточился на современных проблемах, а еще точнее — на том, «как работается сенатором», так выразился Майк Грейвол.

Сначала он расспрашивал Копелева о том, как его выбирали, в каких условиях ныне протекает его депутатская деятельность, есть ли у него свободные дни для «сенаторских дел», где и как он принимает избирателей.

Копелев охотно отвечал. Он чувствовал интерес к себе сенатора Грейвола, который впервые встречался с рабочим человеком из России, депутатом Верховного Совета СССР.

Майк Грейвол был, если можно так выразиться, профессионал, целиком посвятивший себя сенаторским обязанностям: Копелев же был профессиональным строителем, а депутатские обязанности воспринимал как свой долг перед избирателями, да и, естественно, больше времени проводил не в Верховном Совете или в своем избирательном округе, а на стройке.

У Грейвола был свой солидный административный штат сотрудников, секретари. Копелев же имел только одну помощницу — женщину-юриста, которая «вела» его канцелярию, следила за прохождением многочисленных бумаг, которые писал Владимир Ефимович, заботясь о своих избирателях.

Сенатор от Аляски заметил в беседе, что в США само избрание в сенат означает превращение избранного в богатого человека, своего рода бизнес.

Для Копелева же это было дело прежде всего общественное. Он жил на свое бригадирское жалованье, а половину своего скромного депутатского вознаграждения отдавал своей помощнице — секретарю Татьяне Федоровне Горбань. И хотя, как народный избранник, он имел некоторые, в сущности, незначительные преимущества и льготы, но они не имели ничего общего с деньгами, обогащением, а выражали уважение к человеку, облеченному доверием народа.

Владимир Ефимович рассказал тогда Грейволу, что он входит в комиссию по строительству и промышленности строительных материалов Совета Союза Верховного Совета СССР. Например, не так давно пришлось ему обсуждать важнейшую проблему — производительность труда на стройках. Его включили в группу депутатов, которая должна была предварительно изучить этот вопрос. Чтобы обстоятельно разобраться во всех проблемах, этой группе депутатов пришлось заслушивать и министров, и других ответственных работников.

Тут Копелев добавил еще, что в общем-то довольно существенная часть его депутатской работы связана непосредственно с его профессией, с теми знаниями, которые он приобретает на своей работе, и не только как бригадир, но и как депутат он стремится глубже понять проблемы жилищного строительства, обобщая свой опыт и опыт своих друзей.

Да, у депутата Копелева была иная жизнь и иная общественная и государственная деятельность, чем у сенатора Грейвола. Понимали ли это Грейвол и Копелев, когда беседовали о своих обязанностях за чашкой кофе с маленькой рюмкой коньяка?

Да, конечно, понимали, но не напоминали друг другу о том, что и так хорошо известно и лежало, так сказать, в подтексте их недолгой беседы. А касалась она главным образом общих впечатлений Копелева об Америке, проблемы расширения контактов, взаимной информации, которая способствует лучшему взаимопониманию.

Потом Копелев еще раз вспомнил о сенаторе Грейволе, когда в качестве гостя присутствовал на заседании сената и знакомился с деятельностью советского представительства в ООН.

Эта поездка в Соединенные Штаты оказалась весьма полезной. Многое из увиденного Копелевым легло в копилку его выводов и размышлений о сегодняшнем дне градостроительства