— Даже в деньгах? — он приподнял бровь.

— У меня всегда были деньги, они были частью моей жизни. Я не знаю, что значит не иметь их, но они никогда не делали меня счастливой, — призналась Таша.

— Так что, вашим величайшим желанием является не иметь больше денег? — какая-то неизменно мягкая нотка звучала в его голосе. Завораживающий чистый тон.

Таша подняла голову, ее глаза внезапно стали мечтательными.

— Моим самым сокровенным желанием является иметь ребенка. Я хочу младенца, чтобы держать его на руках. Просто любить. Я бы стала прекрасной матерью. Мне нужен всего лишь шанс.

— Из-за своего невежества я многое упустил, Таша. Вы особенная женщина.

Нерешительная улыбка вспыхнула на лице Таши.

— Только ради этого я готова объявить между нами перемирие.

— Я был бы крайне признателен.

— Grazie, что сказали, что я важна для Антониетты, — она оглядела комнату. — Как, ради всего святого, вам удалось оказаться здесь так, чтобы никто из нас не видел вас? Думаю это одна из причин, почему все немного побаиваются вас. Никто никогда не видел, как вы входите и уходите.

Он усмехнулся ей.

— Как пресловутое привидение.

Таша сделала глубокий вдох.

— Вы действительно думаете, что Пол пытался убить Антониетту? Вы думаете, он способен убить ее и nonno из-за карточных долгов? — вопрос вырвался у нее с легкой поспешностью.

Байрон задумался, тщательно взвешивая свои слова.

— Люди часто совершают поступки, на которые в обычных обстоятельствах не способны, когда страшно боятся. Вполне возможно, что кто-то угрожал его жизни, и он пришел в отчаяние. Мне бы очень хотелось надеяться, что это не так, но вы знаете его лучше, чем кто-либо другой. Что вы думаете?

— Думаю, мне бы хотелось, чтобы мы обсуждали Мариту, а не моего брата. Именно она так жадна до денег и положения в обществе. Она не может даже увидеть, что у нее есть, поэтому жаждет большего.

Это был типичный для Таши комментарий, которого Байрон ожидал от нее, но он чувствовал, что узнал ее чуть лучше, и она говорит это просто ради эффекта, а отнюдь не потому, что думает, что это на самом деле так. Это было своего рода привычкой или защитой. Байрон не знал, чем именно, да его это и не волновало.

Таша вздохнула.

— Пол всегда был милашкой. Я с трудом узнаю его теперь. Он всех обманывает, — она бросила взгляд на свои руки. — Если бы знали его раньше, вы бы никогда ни на минуту не задумались, что он может попытаться причинить вред Антониетте.

— Тем не менее, вы рассматриваете возможность, что сейчас Пол может навредить ей. Скажите мне, если что-нибудь случится с вашим дедушкой, кто все наследует?

— Большая часть его состояния отошла бы Антониетте. Насколько мне известно, она вполне уже может быть записана на ее имя, но остальные из нас получат по нескольку миллионов каждый.

— Несколько миллионов каждый? Так много? Все вы?

— Да, конечно. Я точно не знаю размер состояния nonno, но оно огромно. Он довольно богат. Каждый из нас получит достаточно для жизни и даже сверх того.

— Получается, что каждый финансово выгадает, если дон Джованни умрет? А если что-нибудь случиться с Антониеттой? У нее есть завещание?

— Естественно. Скарлетти ничего не делают без завещания, — весь вид Таши выражал нервозность. — Я точно не знаю, кто будет наследником, но вероятнее всего, все перейдет ко мне.

— Понятно.

Два ярких пятна появились на щеках Таши. Ее огромные глаза полыхнули огнем.

— Как вы смеете! На что вы намекаете? Теперь вы обвиняете меня?

Он поднял руку, успокаивая ее переменчивый характер.

— Я всего лишь собираю факты. Я понятия не имею, кто хотел бы нанести вред твоей кузине, но я очень сомневаюсь, что вы бы сделали это из-за денег, — из-за ревности, вполне возможно. Но не из-за денег. Байрон был достаточно благоразумен, чтобы удержать свои мысли при себе.

— Что здесь происходит? — Антониетта появилась в дверях ванной, благоухающая и соблазнительная.

У Байрона захватило дух. Антониетта вся светилась изнутри. Он взял ее руку и поднес кончики пальцев к своим губам.

— Таша и я знакомимся друг с другом. Мы ради твоего блага решили заключить перемирие.

Таша прошла мимо Байрона и притянула кузину к себе.

— Я беспокоилась о тебе, Тони.

— Я тоже беспокоилась за себя, — призналась Антониетта. — Мне, честное слово, казалось, что Байрон ушел навсегда, и я не могла жить дальше без него, — она в ответ обняла Ташу, почувствовав дрожь, сотрясавшую тело ее кузины.

— Ты слишком чувствительна, Антониетта. Мне следовало бы принять меры предосторожности, — сказал Байрон. — Еще один дар Скарлетти.

Если первый обмен кровью связал их так опасно тесно, если после всего одного она едва не сошла с ума от горя, какие же последствия принесет второй? Он нахмурился, неожиданно встревожившись.

— Байрон без всяких сомнений жив и здоров, — заметила Таша. — Тебе больше нет нужды изводить себя от горя, как это было до сих пор, Тони. Да и бедный nonno совершенно вне себя. Ты должна пойти к нему, иначе он так никогда и не отправится в постель.

— Я так и поступлю, Таша. Пока я не узнала, что Байрон в безопасности и ему ничего не угрожает, я не могла ни на кого смотреть. Мне также нужно проверить Маргариту. Она чувствует себя счастливее сейчас, когда вернулась домой? Таша, ей сегодня лучше? Она испытывает меньше боли?

— Она очень беспокойна. Марита упорно талдычит о своем, что Скарлетти не плачут, что мы не устраиваем переполоха, что она должна занимать свое время размышлениями о том, кем она является, чтобы изучить и заполнить свой разум великими вещами. Как тебе кажется, что не так с этой женщиной? — Таша была явно раздражена. — Я провела несколько часов, читая Маргарите и играя с ней в игры, и Марита даже не позволила включить телевизор. Она хочет, чтобы Маргарита читала. Даже Франко не удалось отговорить ее, а он старался. Я слышала, как они спорили. Было бы просто замечательно, если у тебя появится возможность еще разок взглянуть на нее и посмотреть, сможешь ли ты ускорить ее выздоровление.

Байрон был заинтригован тем, что они воспринимали дары Скарлетти как должное. Это было естественной частью их жизни, так же как и его способности для него. Они без стеснения использовали их.

— Байрон обладает кое-какими способностями в области исцеления. Именно он позаботился о моем плече, в то время как сам был в большой опасности, — сказала Антониетта. — Может, вдвоем мы сможем ускорить ее выздоровление. Что касается Мариты, то она, кажется, одержима мыслью, что Маргарита станет великим ученым, и совершенно забывает позволять ей быть ребенком. Она никогда не была такой раньше.