– Мы должны все рассказать хозяину и освободиться от посторонних, возможных убийц. Пойду приготовлю снотворное для девушки и гостя. Пусть пока поспят. Нет! Подожди. Ты знаешь, где синьора держала свои украшения?

Тереза кивнула на комод:

– В верхнем правом ящике.

– Держу пари, что там нет ее красивой цепи, которую вчера долго разглядывала молодая гостья. Я видел, как она зашла сюда, и следил за ней, но потом меня позвал хозяин. – Карлито открыл все ящики, заглянул в ванную комнату. – Нет нигде!

– Надо потихоньку осмотреть комнату Сюзи.

– Когда она заснет, я поищу.

Тереза прикрыла Лизу теплым одеялом, нашла Бучино, пребывающего со всеми остальными в нетерпеливом ожидании Лизы, и позвала его:

– Синьор, у меня неважные новости! Я нашла вашу гостью в ванной с перерезанными венами. У нее большая потеря крови, но жизнь еще не оставила ее. Мы с братом постараемся спасти синьору. Но самое главное дело в том, что, мне кажется, это было убийство, замаскированное под самоубийство. Надо понять, кто это сделал. Поэтому не говорите пока никому, что она жива. Карлито подмешает всем на ночь снотворное в вино. Пусть поспят, а потом уезжают, – сказала Тереза.

Очень скоро в гостиной собрались обитатели дома. Бучино со скорбным лицом объявил печальную новость.

Акимов, тупо глядя перед собой, налил себе станкан виски и набрал номер Павла:

– Сын! У нас случилось ужасное! Лиза покончила с собой. Приезжай, мне очень плохо.

– Лиза?! – Павел помолчал и добавил: – Ну нет, отец! Разбирайтесь сами. Я еще в Милане. Держи меня в курсе. А она точно мертва? Может, еще можно что-то сделать?

– Точно!

– Да она всегда была ненормальной. Что с нее взять? Я не удивлен. И чего мне туда возвращаться? Давай я поеду домой.

– Ну езжай. – Андрей Ильич положил трубку, особенно не отреагировав на равнодушие сына. Он всегда подозревал в нем зависть и злость по отношению к Лизе. Теперь предмета его негативных переживаний не стало. Может, он даже еще и радуется. А вот ему-то как жить теперь?

В доме воцарилась тревожная тишина.

Акимов напивался в гостиной все больше, убеждая себя, что надо ехать в Париж под крыло мудрой супруги. Сюзи же захотела посмотреть на приятельницу:

– Не стоит. Это печальное зрелище. К тому же до приезда полиции не нужно ничего нарушать, – опустив голову, но голосом, не терпящим возражений, сказала Тереза. Тогда Сюзи попросила принести ей вина в комнату и поднялась к себе. Энцо со слугами поднялся в комнату Лизы.

– И что вы собираетесь делать?

– Сейчас попробуем применить средства из наших, народных. Есть у нас один специальный порошок из трав. Но они только лишь быстрее затянут раны и остановят кровь. Вообще нужны лекарства посерьезнее, возможно, и капельница. И чем быстрее, тем лучше. У вас ведь есть знакомый врач не из болтливых? Сможете позвать?

Да, конечно, у него был знакомый врач, и он позвонил ему немедленно.

Карлито и Тереза занялись приготовлением порошка и микстуры. Бучино наблюдал за их действиями, тяжело дыша.

– Сон – как короткая смерть, и смерть – как длинный сон, из которого когда-нибудь возвращаются, – говорила Тереза, перетирая в ступке порошок с водой. Затем она долго молилась в уголке. Вернуть душу в физическую оболочку, к тому же сохранившую остатки жизни, не так сложно. Вдобавок у нее имелась малая часть души, хранящаяся в большом аквариуме.

– А травы помогут хоть немного, пока доктор едет? – боязливо спросил Бучино.

– Они сейчас остановят кровоток, микстура начнет наполнять тело жизнью. – Тереза, не глядя на хозяина, решительно встала.

Энцо вышел. Он нервно покурил на крыльце в ожидании врача. Потом вернулся.

– Ну что, намазали, перевязали, напоили? Как она?

– Да! – ответила Тереза. – Теперь она будет спать, и если духам будет угодно, то выживет. Я думаю, им будет угодно.

«Духам будет угодно! Ха! Вот артисты! Хорошенькие слуги достались мне по наследству от предыдущего хозяина! Они даже внешне сейчас другие – собранные, жесткие. Напоминают фанатиков секты. Надо будет их уволить». Но в душе он знал, что никогда не решится на это. «Хотя они, конечно, идеальные. А может, привлечь их к делам…» – подумал он, а вслух сказал:

– Пойди, Карлито, встреть доктора. Проведи его аккуратно. А если кто заметит, скажи – приехал засвидетельствовать смерть.

– Я найду что сказать, синьор.

– Давай, давай, иди. Болтай поменьше.

– Надо избавиться от свидетелей. Как-то отправить их по домам. Если убийца узнает, что он не закончил свое черное дело, то может вернуться, чтобы поставить точку. Снотворное, которое дал им Карлито, очень скоро перестанет действовать.

«Шарлатаны! – продолжал размышлять про себя Энцо, глядя на сидящую рядом с Лизой и вновь молящуюся Терезу, – однако пыль в глаза пускают профессионально». В это время на лестнице раздались шаги. Карлито вел врача.

Паша Акимов был лучшим учеником в классе, да к тому же симпатичным парнем. Да и Андрей Ильич старался, как мог. Пристроил сына в музыкальную школу, на престижные занятия теннисом и на модных вещах не экономил. Ребята с ним дружили и некоторые даже звали к себе в гости и на дни рождения. Только Паша все чаще отказывал – звали-то не те! Особенно с ним хотела дружить Женя, но она ассоциировалась у него с тем унижением, которое он пережил в младших классах. Он, наоборот, старался не думать об этом, стереть из памяти, но Женя снова и снова напоминала ему только одним своим видом, как она ему сочувствовала и защищала его. Паше это было совершенно не нужно, он сам со всем справился. Поэтому, когда ее папу отправили в командировку в другую страну и она уехала, он очень обрадовался. Ему лично никакие друзья не нужны. А эти одноклассники сами еще побегают за ним, подобиваются его дружбы. И он был прямо таким своим, компанейским, активным, учился только на пятерки, побеждал в соревнованиях и олимпиадах, играл на школьных концертах, и действительно ребята к нему тянулись. Да и некоторые девчонки на него заглядывались. Но он близких отношений ни с кем не заводил, только приятельствовал. Перед ним стояла другая цель: Рита и ее окружение. Они кучковались своей тесной компанией и никого в нее не допускали. Зимой в восьмом классе Пашина мама все-таки ухитрилась поехать с сыном в Париж. Павел заложил фотографией у Эйфелевой башни книгу и, как бы невзначай, выронил ее на перемене возле одного мальчика из Ритиной компании. Тот нагнулся и поднял снимок:

– О-о-о! Ты был в Париже?

– Да, мы с мамой периодически туда ездим. А что такого?

Через неделю парень позвал его к себе на день рождения.

Кстати, после летних каникул, всю первую половину восьмого класса, Паше казалось, что Рита стала к нему относиться по-другому. А что, он сильно изменился со времен «вонючки», особенно за это лето, – вырос, загорел, девчонки за ним бегают, пишут записки, учителя любят и пророчат хорошее будущее. Она иногда даже останавливалась специально рядом с ним на перемене поболтать или подходила попросить помочь решить какую-нибудь задачу. Новость о Париже распространилась мгновенно, и, хотя некоторые одноклассники из Ритиного сообщества, и она в том числе, там уже побывали, это подняло его престиж в глазах тех, кто был нужен. К тому же стало известно, что он ездил туда не один раз. Рита подошла на перемене: