– Алло, - Катенька ответила после второго гудка, - ты как там?

– Нормально. Разведку боем провёл. Не боись! Никаких рыцарских схваток! Просто прощупал.

– И как?

– Не знаю. В соседней комнате пара умников пытаются разобраться, что к чему.

Катенька помолчала.

– Юлька спит плохо, - пожаловалась она, - спрашивает, где папа.

– Разбуди и передай, что скоро приедет.

Супруга снова вытянула из пустоты тягучую, как карамель, паузу.

– А когда это кончится? - спросила она.

– Завтра. Или послезавтра. Вернусь к тебе другим человеком.

– Не надо другим. Мне такой, как есть, нравится.

– Ещё не поздно отменить.

– Палыч, ты прекрасно меня понял! Как есть, только без этой гадости внутри.

Леденцов понял, что информационная часть беседы подошла к концу и далее следует ожидать потока пустых обвинений и наездов.

– Все, меня тут зовут…

– Леденцов, - грустно сказала Катя, - кому ты врёшь? Ладно, отпускаю. Только скажи… А это твоё… твоя сила по наследству не передаётся?

– Понятия не имею. Но я узнаю и перезвоню, ладно?

– Ладно. Предупредишь меня, когда… всё это начнётся. Буду тебя ругать. И кулаки держать.

По возвращении в комнату, Емельян Павлович обнаружил, что сеанс ручной передачи мысли завершён. Николай Николаевич вполголоса обсуждал что-то с подполковником, Саня успел смотаться на кухню и теперь жадно ел котлету. На немой вопрос Леденцова только махнул рукой в сторону недавних партнёров по рукоположению.

Емельян Павлович ещё раз отметил про себя, что все эти Иван Иванычи и Сергей Сергеичи неуловимо похожи друг на друга, несмотря на разные черты лица и фигуры. Наверное, из-за одинаковых манер и костюмов. И то и другое было ужасно старомодным.

– Ну как, - спросил Емельян Павлович у "близнецов", - что узнали?

– Всё в порядке, - ответил Сергей Сергеич, - прогнозы оправдались.

– Он сильнее, - сказал Николай Николаевич, - но у вас лучше подготовка.

– И штаб, - добавил от себя Леденцов.

Минич и Романов одинаково - губами и бровями - изобразили неуверенность.

– Ваших помощников, - сказал подполковник, - придётся не задействовать. Это может заметно осложнить ситуацию.

– И жене вашей, - попросил Романов, - тоже ничего не говорите о точной дате. А ещё лучше соврите. Вы ведь не хотите, чтобы по ней или по вашей дочери ударило рикошетом?

– Кстати, - Леденцов вспомнил телефонный разговор, - а мои способности… или, скажем, свойства "компенсатора" передаются по наследству?

– Нет, - сказал Николай Николаевич, - это всегда внезапная комбинация генов. Если других вопросов нет, давайте приступим к тренировке.

"Опять, - незримо вздохнул Емельян Павлович. - Слава богу, скоро всё это закончится".

– Александр, - спросил Минич, - вы готовы поучаствовать?

Саня резво замотал головой, в зубах у него был зажат уже кусок копчёной колбасы.

– Тогда начнём с повторения теории. Напоминаю: ваша цель - не соперник, а его оружие. Вы должны его уничтожить.

– Но так, - подхватил Романов, - чтобы и ваше оружие было уничтожено в тот же миг…

Леденцов почувствовал себя в кинотеатре с системой Dolby Surround - слова лились в уши то слева, то справа.

Слова накатывались, как морской прибой, а на песке сознания оставался улов.

Нужно было не победить. И не проиграть. Нужна была акция по уничтожению световых мечей и тяжёлых щитов. Следовало довести себя и соперника до той точки кипения, когда каждый удар кажется последним, когда не думаешь о сбережении сил - только о силе удара. И тогда, в яркой вспышке, тень боя будет выжжена дотла.

– А что потом? - перебил Леденцов кого-то из говорящих. - Когда я и он… выгорим? Когда сгинут все эти "топоры" и "отбойники"?

– Не беспокойтесь, - сказал Минич, - свято место пусто не останется.

Романов промолчал.

И тут Емельян Павлович сообразил, что эти двое всё-таки разные. В глазах Сергея Сергеевича горела живая надежда на приключение, во взгляде Романова - уверенность в благополучном исходе.

– Николай Николаевич, - спросил Леденцов, - а вы Сергея Сергеевича намного старше?

– Раз в пять, - ответил Николай Николаевич.

– Ну и куда мы лезем? - Катенька понимала, что следует немедленно вмешаться и вытащить ребёнка из лужи, но сил уже не было.

Плюмбум, который мог бы пресечь Юлькино хулиганство, третий день кашлял, и его оставили дома.

Юлька остановилась у самой кромки воды и испытующе посмотрела на маму. Она уже знала, что перегнуть палку нельзя - мама уведёт с улицы и отправит в детскую "подумать о своём поведении". Но и лужу следовало изучить, она так и манила плюхнуться в самую середину. По маминому лицу ничего разобрать было нельзя, и Юля уточнила:

– Моно?

– Нельзя.

– А чиво?

Это был тестовый вопрос. Если мама ответит "А ничего!", значит, нарываться не стоит. Если "Надо так!", то можно немного повыпендриваться. А уж если начнёт честно объяснять - все, гуляй сколько хочешь, мама сегодня добрая.

– Надо так! - сказала Катенька.

– А где папа? - спросила Юлька, заранее зная ответ.

– В командировке. У него завтра важная встреча. А через день он должен вернуться. Подожди немного.

На этом активный словарный запас девочки закончился, и она решила повторить любимый вопрос.

– А чиво?

– Ой, зайка, - мама применила неожиданный ответ, - пойдём домой, а? Я сегодня такая уставшая.

Юлька бросила последний взгляд на призывное зеркало лужи и протянула ладошку.

Катенька приготовилась к марш-броску мимо старушек у входа. Обычно они устраивали громкое обсуждение непутёвых молодых матерей (Кати), которые морозят ребёнка (Юльку). Морозят - то есть выпускают в погожий майский день на улицу без шапочки.

Но сегодня бабушки были заняты обсуждением новостей. Катенька воспользовалась этим и, пробормотав короткое "Здрассте", отбуксировала Юльку в подъезд. Осталось только закрыть дверь, но название города, долетевшее от скамейки, заставило замереть на пороге.

Речь шла о том чёртовом городе, из которого её муж вернулся осунувшимся и потухшим - и в который он снова улетел снимать с себя проклятие своего дара.

– …так я ж тоже смотрела, Климовна! Там пожар был страшный, натри дома, а погорел всего один человек.

– И дом был всего один, и человека два.