Слова надо строить не кое-как, а в соответствии с определенным стандартом. Стандартом тех лет было: одна рука держит перед грудью лист с буквой, другая рука – на плече соседа.

Контролер (в этой роли обычно выступали представители заказчика конкурса), убедившись, что слово соответствует стандарту и в нем нет «опечаток», кивает головой или говорит: «Принято!», после чего руководитель игровой организации дает команду строить следующее слово.

Задача команды – построить за восемь минут как можно больше слов (причем слова строятся одно за другим в цикле, содержащем десять различных слов, т. е. после десятого слова снова строится первое), а до этого принять «напряженный, но реальный план».

Мне казалось, что команда победителя, о котором шла речь, не сможет достичь наилучшего результата потому, что за время подготовки производства она не провела ни одной репетиции от начала до конца, а ограничилась «прогоном» фрагментов. К моему удивлению, она достигла (с учетом факта выполнения плана) наилучшего результата. В чем дело?

Мне удалось выяснить, что руководитель команды договорился с контролером, чтобы тот, когда примет слово, подавал знак не ему, а непосредственно команде «рабочих». Контролер, не видя в этом ничего предосудительного, согласился.

Он не понял, что с этой минуты перестал быть контролером, а стал контролером-руководителем, отвечающим не только за качество, но и за скорость. Естественно, эта его вторая роль не могла не повлиять на скорость приемки: ведь теперь он принимал слова сам у себя. Скорость приемки возросла, а качество…

А подлинный руководитель команды тем временем стоял в стороне.

Так что лучшего, чем у других, результата команда достигла не за счет технологии, а за счет «нагружения» контролера ответственностью за выполнение своего плана. Эффект, к сожалению, давно и хорошо известный.

Возможность обращения к контролеру с такой просьбой не была нами предусмотрена, а потому не была запрещена и не могла считаться незаконной.

Но по существу, по духу правил, а не по их букве – это было неправомерно.

Позже мы на несколько лет сняли «ПЕРЕСТРОЕНИЕ» с дальнейших конкурсов. Дело было в том, что время приемки слова было сопоставимо со временем его «изготовления», из-за чего результат сильно зависел от скорости приемки, которая, в свою очередь, прямо зависела от личности контролера и даже – его психофизической формы на данный момент.

Мы попробовали увеличить время «изготовления» слов путем завязывания глаз участникам при построении слов. Это замедлило построение и тем самым решило проблему, но само по себе столь выпадало из общепринятого культурного контекста, что мы от этого отказались.

Наконец, когда «дошли руки», решение было найдено.

Во-первых, был изменен стандарт построения: тринадцать участников должны были быть растянуты в шеренгу, держа буквы между собой на вытянутых руках (каждую букву держат оба соседних участника).

Во-вторых, чтобы контролеру не приходилось понуждать их распрямлять руки (имеющие тенденцию «экономя время» сгибаться в локтях), первый и тринадцатый участник должны были ставить «крайнюю» ногу на специально отмеченное место (например, на камень). Теперь выравнивание цепочки происходило не за счет времени контроля, а за счет времени построения слова, и проблема была решена.

Успех в конкурсе, как и в жизни, порой могут принести не только управленческий опыт, ум, находчивость, решительность, но и… незаметное нарушение правил и этики поведения, в том числе – «удары ниже пояса». Значит, надо искать какое-то средство защиты от подобного поведения участников.

Шаг вперед в этом направлении был сделан на конкурсе отбора в резерв на выдвижение, который мы проводили в 1988 г. для Минвнешторга СССР в Доме международной торговли.

Перед самым началом кто-то, указав на одного из участников конкурса, сказал: «Этот пойдет по трупам!»

Хотя у меня память на лица неважная, человека, на которого мне указали, я запомнил и по ходу конкурса невольно держал его в поле зрения.

На этом конкурсе проходила апробирование новая технология: управление рядовыми участниками осуществлялось в основном через руководителей их игровых организаций, которые были созданы не только для «ОРГАНИЗАТОРа», но и для конкурса в целом. Так что ответственность за все происходящее в зале лежала на самих участниках.

Эта новая технология довольно хороша. Пользуясь ею, один ведущий, без помощников, опираясь только на самих игроков, может проводить конкурс хоть среди тысячи человек. Но есть у нее и один недостаток: пока суть очередного задания разъясняется руководителям игровых организаций, рядовым игрокам нечем заняться.

Пока ведущая этого конкурса работала с руководителями, я, чтобы занять внимание зала, решил провести серию управленческих поединков между желающими (о технологии поединка будет рассказано позже).

Первая пара смельчаков получала преимущество: проигравший ничего не терял, а победитель помимо аплодисментов выигрывал два балла. Далее было установлено, что если желающих становится больше, то с проигравшего будет сниматься балл.

В третьей или четвертой паре вышел молодой человек, сокрушительное поражение которого продемонстрировало его явную, видную невооруженным глазом, слабость. Балл с него, конечно, сняли. Тогда он решил «отыграться», и снова вышел на сцену, и снова явно проиграл. Потом вновь решил сразиться, хотя это ему явно грозило потерей еще одного балла. Возможно, это был акт отчаяния. Никто из участников не хотел выходить с ним на поединок, поскольку это было бы «избиением младенца». И вот тут поднялся с места «наш герой», о котором меня предупреждали. Он легко выиграл поединок и получил свои дополнительные баллы под молчаливое неодобрение зала.

Подводя результаты первого дня конкурса, мы увидели, что «наш герой» продвигался довольно хорошо по всем видам конкурса. Как остановить его на пути в резерв? Мы не признаем, разумеется, администрирования, незаконных ходов, подтасовок или правил, имеющих обратную силу. Оставалось только как-то видоизменить технологию второго дня конкурса.

Еще раньше мы ввели аттестацию участников игровыми организациями. В конце второго дня они давали характеристики (пять-шесть фраз) всем своим членам, а достойным – и рекомендацию в резерв на выдвижение.

Можно было бы и в данном случае уповать на аттестацию, на то, что группа не порекомендует неразборчивого в средствах соискателя в резерв. Но уверенности не было: при том стиле отношений с людьми, которого придерживался объект нашей озабоченности, он своей бесцеремонной нахрапистостью обязательно сумеет «выжать» из своей игровой организации рекомендацию в резерв. (Так потом и случилось.) Как его остановить?

И тут вспомнились «Остров сокровищ» и команда пиратов, вручающая своему бывшему лидеру черную метку. А почему бы и нет?!