Хелен помолчала.

– Кажется, его держал в руке мистер Френч. Он был явно не в себе. Рана у его жены, несомненно, была смертельная. Я проверила у нее пульс. Она была еще жива, но умирала. Мистер Френч вызвал доктора, а тот позвонил в полицию. Вскоре после этого миссис Френч умерла.

– Мистер Френч разговаривал с вами?

– Он твердил, что это несчастный случай, его жена не собиралась стрелять в себя.

– Он именно так и говорил, мисс Уэйленд?

– Да.

– Больше он ничего не добавил?

Хелен задумалась.

– Он сказал, что она слишком остро отреагировала на какое-то его возражение.

– Он объяснил, на что именно?

– Нет. В тот момент вошла миссис Хоггет, затем приехал доктор.

– Мисс Уэйленд, могла ли миссис Френч встать с постели и принести из комнаты супруга пистолет?

– Да. Она довольно легко ходила по комнате на костылях и однажды добралась даже до ванной. А для этого нужно пройти некоторое расстояние по коридору и открыть две двери. Так что сходить в комнату мужа было ей вполне под силу.

Коронер задал еще несколько вопросов. Относительно отношений супругов Хелен ответила, что при ней они никогда не ссорились.

– Конечно, миссис Френч любила подчеркнуть, что муж добился больших успехов лишь благодаря ей. Но никогда не говорила ничего, что заставило бы меня подумать, будто она несчастлива в личной жизни.

– Вы ожидали, что она станет обсуждать с вами подобные темы? – с иронией спросил коронер.

– Разумеется, нет, – ответила Хелен. – Пациентки с сестрами редко откровенничают. Мы для них – обслуживающий персонал.

– К вам относились в этом доме хорошо? У вас есть претензии?

– Нет. Я патронажная сестра, работа рутинная. Конечно, пациенты попадаются разные, но у нас с миссис Френч все было нормально. К тому же она быстро поправлялась, и миссис Эсдейл намеревалась перевести меня в другое место.

– Миссис Френч знала об этом?

– Если только ей сообщила миссис Эсдейл. Это не в моей компетенции.

– Как по-вашему, было что-то в поведении мистера Френча, что могло вынудить его супругу решиться на столь серьезный поступок?

– Могу только повторить, что при мне она никаких сцен мужу не устраивала. Однако мистер Френч действительно часто задерживался на работе, и жене это не нравилось. Миссис Френч мало кто навещал. Я, как и мистер Френч, считаю, что у нее не было намерения кончать с собой.

Настала очередь давать показания миссис Хоггет. Она заявила, что работает в доме почти три года и не считает семью Френчей счастливой.

– Вы можете привести какие-нибудь доказательства, миссис Хоггет? – спросил коронер.

Она замялась.

– Ну, доказательств у меня нет, но…

Коронер сухо улыбнулся:

– Понимаю, женская интуиция. Однако боюсь, что суд это во внимание не примет. Вы можете сообщить нам что-то определенное, что помогло бы присяжным понять причину ужасного поступка миссис Френч?

– Так ведь никто не знает, что это был за поступок, – хмуро произнесла экономка. – Все известно лишь со слов мистера Френча. Думаю, если бы мадам была жива, она бы рассказала другую историю.

– У вас есть основания утверждать подобное?

– Я слышала, как она скандалила в своей комнате, когда мистер Френч сказал, что ему нужно уходить. Мадам не верила, что у него деловая встреча.

– Миссис Френч сама вам это сообщила? Или вы подслушивали их разговор?

Экономка сильнее насупилась и еще больше стала похожа на лягушку.

– Ничего я не подслушивала, но есть вещи, которые не обязательно выражать словами.

Коронер вздохнул.

– Миссис Хоггет, прошу вас не строить предположения. Они в суде доказательствами не являются. Так говорила миссис Френч своему супругу, что не верит его словам относительно встречи с мистером Робертсом?

– Она заставила его звонить этому мистеру из своей комнаты.

– И что происходило потом?

– Ей пришлось поверить, но, возможно, у них все было заранее подстроено.

– Опять предположения, – проворчал коронер.

– Я слышала, – продолжила миссис Хоггет, не обращая внимания на его замечание, – как мадам упрекала мужа, что он оставляет ее одну. Мол, ему не обязательно ублажать клиентов. А он ответил, что не хочет всю жизнь числиться мужем Бланш Маллинз.

Коронер насторожился.

– Где вы находились, когда были произнесены данные слова?

– Я услышала это случайно, когда поднялась спросить, желает ли мадам ужинать. Я постучалась, но они говорили громко и не слышали. Пришлось войти. И еще она ревновала мужа к сестре Уэйленд. Заявила, что если бы сестра находилась сейчас дома, он не стал бы торопиться ни на какую встречу.

– Миссис Френч намекала вам, что ревнует мужа к патронажной сестре?

– Со мной она вообще, кроме домашних дел, ничего не обсуждала. Отдавала распоряжения, и все.

– То есть никаких фактов, подтверждающих ревность миссис Френч к сестре Уэйленд, у вас нет. И не надо строить домыслы, нам нужны факты.

– Если вы спрашиваете, видела ли я, как мистер Френч и сестра милуются, то этого не было. Я передала лишь слова мадам.

– Миссис Френч была ревнивой?

– Конечно. Это все знали. Только мистер Френч брал новую секретаршу, как она находила предлог прийти к нему в фирму, чтобы посмотреть на нее. А однажды, когда он пригласил свою клиентку на ужин, вы бы видели, какой мадам закатила скандал. Хотя клиентка, молодая дама, была помолвлена.

Экономка увлекалась настолько, что начала свидетельствовать в пользу Пола. Чего делать не собиралась.

Коронер повернулся к присяжным.

– Таким образом, сам факт ревности миссис Френч к мисс Уэйленд ни о чем не свидетельствует. – Он снова посмотрел на миссис Хоггет. – Наверное, не следует возводить напраслину на молодую даму, имеющую безупречную репутацию, лишь потому, что вам что-то показалось.

Миссис Хоггет задумалась. Сейчас самое время было рассказать об их свидании на холме, но она сама связала себе руки.

– Я только передала вам слова, какие услышала от мадам.

– Которые вы подслушали, – поправил коронер. – А когда вы принесли ей ужин, что она сказала?

Миссис Хоггет усмехнулась:

– Ничего. А что ей со мной разговаривать? Аппетита у нее не было. Так, поковырялась в тарелке, перевела хорошие продукты. Потом попросила принести снотворные таблетки.

– Сколько миссис Френч приняла таблеток? Одну? Больше? А может, вообще не принимала?