Фридман протянула мне небольшой кожаный фотоальбом. Открыв его на последних страницах, она показала снимок класса с выстроившимися ступенчатыми рядами десятилетними девочками.

— Вот Иса. Здесь — Сара. А вот еще одна девочка, бедняжка с печальными глазами. Она всегда была отверженной. — Женщина указала на девочку с темными волосами до плеч. Та показалась мне знакомой, но как я ни силилась, вспомнить не могла.

— Это незаконнорожденная дочь Криса Росса, — пояснила Фридман. — Ее мать работала экономкой у Криса, и он платил за обучение дочери в школе Берке. Я помогла добиться, чтобы ее туда приняли. Остальные девочки, конечно, знали обстоятельства ее происхождения, и некоторые вели себя недружелюбно. Я однажды ей сказала: «Дорогая, то, что нас не убивает, делает сильнее», — и, кажется, ей это придало мужества.

А потом Крис умер, и его жена, Беки — которая прежде предпочитала не обращать внимания, — уволила мать Нормы, вышвырнув ее вместе с дочерью без пенни в кармане. Крис, должно быть, думал, что будет жить вечно, и потому не упомянул их в своем завещании. В любом случае Норму исключили из школы. И знаете, я оказалась права. Это ее не убило и, думаю, сделало сильнее.

Я смотрела на девочку с печальными глазами — и неожиданно все кусочки головоломки встали на место. Когда я встретила Норму Джонсон, ее волосы уже приобрели светло-карамельный цвет и исполнилось ей тридцать два года.

— Последний раз я разговаривала с Нормой десять лет назад, — сказала Фридман. — Она создала собственный маленький бизнес, выполняя мелкие поручения, и использовала для этого старые связи. Обедая со мной в Форт-Мейсоне, она позволила себе расслабиться. И скажу вам, сержант, хоть мне и неприятно так говорить, Норма сильно ожесточилась. Знаете, как эти богатые девчонки назвали свою бывшую школьную подругу? Они назвали ее «Любимица».

Конклин сел на стул в кабинете Джейкоби, а я была так взвинчена, что не могла усидеть. К тому же меня не отпускала тревога. Мы дважды допрашивали Норму Джонсон и оба раза вычеркивали ее из списка подозреваемых.

— Я упускаю что-то очевидное? — спросил меня Джейкоби. — А может, вы упускаете?

Он сложил свои мясистые руки поверх наваленного на столе хлама.

— Возможно. Что ты имеешь в виду?

— Ты не думала, что сама Джинни Фридман может быть нашим убийцей? Она знала не только одну из предыдущих жертв, но была знакома и с половиной последних.

— У нее — железное алиби, Джейкоби. Разве я не сказала?

— Ты сказала, что оно у нее есть, Боксер. Я хочу услышать детали.

Было время, когда отчитываться перед Джейкоби было для меня сродни забиванию щепок под ногти. Неужели он забыл, что мы отработали вместе более десяти лет? Неужели забыл, что недавно отчитывался передо мной?

— Когда происходили убийства, Джинни Фридман плыла на паруснике по Средиземному морю, — ответила я шефу. — Неделю назад судно пришвартовалось в Каннах, и она узнала об убийствах. Во Франции.

— Я знаю, где находится Канны, — ответил Джейкоби, почему-то применив единственное число.

— У меня на столе лежит ее квитанция об оплате билетов на самолет в оба конца, а также данные по визам и страховке путешествия на «Роял клипер»[17]. Судно покинуло порт еще до смерти супругов Бэйли, а вернулось из круиза уже после смерти Брайана Кейна и Джордана Пристли.

— Ты уверена?

— Я проверила ее паспорт. Фото сделано недавно, и все визы проставлены. Она не была в Сан-Франциско в течение последнего месяца, Джейкоби. Без шансов. Но в любом случае ее проверил Маккоркл.

Джейкоби поднял телефонную трубку и отключил все пять линий, чтобы никто не смог помешать разговору. Потом пристально посмотрел на меня.

— Расскажи мне побольше об этой Любимице.

Я сообщила Джейкоби, что отец Джонсон, Кристофер Росс, не был женат на матери Нормы, она лишь меняла постельное белье и пылесосила пол в его особняке на Ноб-Хилл.

— Росс был так богат, что никакой скандал ему не грозил, по крайней мере живому. После его смерти мать Нормы уволили, а сама девочка стала парией. Отец ничего ей не оставил. Друзья втоптали ее в грязь. А потом она начала на них работать.

— У нее были ключи от их домов, — добавил Конклин, — и код от сигнализации. И в придачу множество благоприятных моментов. Что она сказала нам, Линдси? «Никто даже не знает, что я здесь побывала». За это ее клиенты и любили.

— Ей было всего десять, когда убили отца? — уточнил Джейкоби.

— Верно. Она не могла убить тех богачей в восемьдесят втором. Но тот факт, что ее отец был одной из жертв, мог ее вдохновить.

— Подражатель, — сказал Джейкоби.

— Мы так думаем, — согласилась я.

Джейкоби хлопнул рукой по столу, и в воздух взметнулось облачко пыли.

— Езжайте и возьмите ее, — заключил он.

Я сидела рядом с Конклином в комнате для допросов, готовая при необходимости включиться в беседу, но он и сам отлично вел допрос. Конклин нравился Норме Джонсон и демонстрировал ей, какой он хороший парень и что ему можно доверять, даже если вы — псих.

— Норма, я не понимаю, почему вы не сказали нам, что ваш отец умер от укуса змеи, — произнес Конклин.

— Я бы вам сказала, если бы вы спросили. Поймите, я не связывала смерть моего отца с этими убийствами, пока вы не сообщили, что Сару и Бэйли убила змея.

— Брайан Кейн и Джордан Пристли. Вы их знали?

— Не очень хорошо. Время от времени я работала на Молли Колдвелл-Дэвис и раз или два встречала у нее дома Брайана. Джордан все время там жил, но мы не были друзьями.

— Вы работали у Молли вечером двадцать четвертого мая?

— Я должна заглянуть в свой ежедневник, хотя нет, подождите. Разве у Молли не было вечеринки двадцать четвертого мая? Потому что меня туда пригласили. Я заскочила, поняла, что никого не знаю, сказала Молли: «Привет» — и через десять минут ушла. Ей тогда не нужно было, чтобы я выгуляла Миша.

— И какими можно назвать ваши отношения с Молли? Как вы их охарактеризуете?

— М-м, повседневно-деловые. Я познакомилась с ней через моего бывшего парня. Вы, наверное, слышали о нем. Оливер Маккензи?

— Рок-звезда. Он умер от передозировки наркотиков?

Норма Джонсон продолжала играть кончиками волос.

— Да, он самый. Но к тому времени мы уже не встречались.

Конклин сделал пометку в блокноте.

— У вас есть какие-нибудь предположения, Норма? — спросил он. — Вам приходил на ум какой-нибудь человек, который мог бы убить вашего отца и позже, двадцать три года спустя, еще нескольких знакомых вам людей?