В эту минуту Коул рассмеялся над шуткой Роберта, и Дженет внимательно посмотрела на него. Как же он добр с ее мальчиками! Здорово было бы проводить вот так каждое утро... Дженет мысленно одернула себя за то, что снова думает о запретном. Печальная правда заключалась в том, что Дженет никогда не стремилась к титулам или роскошной жизни. Ей нужна была только крепкая семья, дети и мужчина, которого бы она любила. Боже! Неужели она влюбилась?

Эта мысль буквально пронзила сердце Дженет, наблюдавшей за тем, как Коул помогает Роберту намазывать тост маслом. Как обычно, тот весь перемазался, а Коул аккуратно собрал масло со стола и вытер салфеткой лицо мальчика. Чашка Дженет, которую она подносила к губам, замерла в воздухе. Еще ни один мужчина не был для нее столь желанным. Да, сомнений нет, она влюбилась в этого человека.

За очень короткий промежуток времени Коулу Амхерсту каким-то образом – и уж точно ненамеренно – удалось смягчить ее холодное каменное сердце и расстроить привычный жизненный уклад. И то, что Коул не собирался этого делать, отнюдь не уменьшало ее полной несостоятельности. Ее решительность, недоверие, тщательный расчет – все рухнуло за считанные дни их знакомства. А прошлой ночью рассыпалась в прах и ее гордость.

Вопрос Эллен вернул Дженет к действительности.

– У кого какие планы на сегодня?

С трудом оторвав взгляд от лица Коула, Дженет посмотрела на кузину и ответила, стараясь не заикаться:

– Мы с мальчиками собирались попозже в церковь, а потом домой. Надеюсь, ты составишь нам компанию? – Она снова посмотрела на Коула. – И вы тоже, кузен, разумеется.

Коул смутился.

– Я... нет, благодарю вас, мадам. Я хожу в храм рядом с Хай-Холбурн, и...

– Но это же, по-моему, очень далеко, – вмешалась Эллен. – Вам надо ходить вместе с нами в церковь Святого Георгия.

Дженет заметила, что Коул чувствует себя очень неловко, и пришла ему на помощь.

– Эллен, у кузена Коула могут быть свои предпочтения, их надо уважать.

Эллен вытерла губы салфеткой и пожала плечами:

– Что ж, каждому свое. Лично я намерена после церкви поработать в саду у тетушки. – На ее лице появилось озабоченное выражение. – Знаешь, Дженет, после смерти старого Маннинга ее сад пришел в упадок.

– Неужели?

– Да, и это очень печально. Я не раз советовала тете уволить этого противного молодого садовника, которого ей порекомендовала леди Пейс. Да он не может отличить сорняк от петрушки. И что только тетушка думает, хотелось бы мне знать!

Дженет, ничего не понимавшая в садоводстве, пробормотала в ответ что-то вежливое.

– Если я верно понял, мисс Камерон, – вмешался в их разговор Коул, – вы увлекаетесь садоводством?

Эллен, всегда скрывавшая свои таланты, внезапно смутилась.

– Да, мне нравится это занятие. У нас, женщин, так мало увлечений. – Она весело улыбнулась. – А что вы, капитан Амхерст, будете делать после обеда? У вас уже есть план?

Дженет заметила, что Коул потупился.

– Да, разумеется, – тихо промолвил он. – Я собираюсь навестить очень хорошего друга.

Поработав немного после обеда, Коул отложил в сторону ручку, отодвинул книги и неохотно поднялся из-за стола. Работа отвлекала его от постоянных мыслей о Дженет. Бросив взгляд на свой стол, Коул тяжело вздохнул.

Он прекрасно понимал, что делает. Уже не впервые Коул использовал изучение работ Декарта по естествознанию как средство избежать выяснения отношений, в которых не мог разобраться. Но даже глубоким философским идеям Декарта не удавалось полностью затмить мысли о Дженет. Но, как бы там ни было, вечер у него свободен, и ему необходимо развеяться и получить хороший совет. Поэтому он облачился в мундир, почистил шляпу и спустился вниз.

На крыльце Коул задержался, вдыхая полной грудью лондонский воздух, который сегодня показался ему почти таким же свежим, как в родном Кембриджшире. В эту минуту из-за угла показался очень знакомый экипаж. На его дверцах красовался герб Роулендов, но экипаж принадлежал не Дженет. А это означало только одно.

Черт побери! Опять пожаловал его несносный дядюшка.

– Мое почтение! – крикнул кучер Коулу, снимая шляпу, когда экипаж остановился у крыльца. Швейцар тут же подбежал к карете, распахнул дверцу и опустил ступеньки. Коул, раздражение которого все возрастало, увидел, что из кареты вышел вовсе не лорд Джеймс Роуленд.

– Привет, кузен! – воскликнул Эдмунд, широко раскинув руки. – Мне повезло, что я тебя застал. Это избавит меня от неприятных пререканий с цепными псами Дженет.

– Боюсь, тебе все же не повезло, Эдмунд, – ответил Коул и спустился с крыльца на тротуар. – Я ухожу.

На лице Эдмунда отразилось недовольство и разочарование.

– Послушай, неужели ты не сможешь уделить минутку своему брату?

Коула отнюдь не обманул дружеский тон Эдмунда. Тот всегда его ненавидел, и хотя Коул старался не ссориться с кузеном, Эдмунда он не любил еще больше, чем его отца дядю Джеймса.

– Ну, хорошо, что тебе нужно?

– Что мне нужно? – Брови Эдмунда элегантно взлетели вверх. – Ну, прежде всего я не хочу, чтобы на нас глазела половина улицы. Может, зайдем в дом?

Коул замялся. Дженет не желала видеть в своем доме никого из семейства Роулендов. Но Эдмунд был прав, прохожие уже начали с любопытством на них поглядывать.

– Хорошо, – неохотно согласился Коул. – Но учти, я тороплюсь.

Они прошли через холл в гостиную, и Коул указал кузену на кресло.

– Может, выпьешь чего-нибудь? – предложил Коул.

Эдмунд удобно развалился в кресле.

– А ты, как всегда, настоящий джентльмен, да? С удовольствием послал бы меня к черту, но соблюдаешь приличия. Неудивительно, что ты всегда был отцовским любимчиком.

Коул выпрямился, сцепив руки за спиной.

– Так что тебе нужно?

На лице Эдмунда появилась лукавая усмешка.

– А может, мне просто захотелось проведать дорогую кузину Дженет? В конце концов, это отец отправил тебя сюда. Послушай, Коул, а для чего все-таки он тебя послал? Думаю, поправь меня, если я ошибаюсь, ты здесь для того, чтобы помочь нам убедиться в том, что бедная вдова получает то, чего заслуживает. Но прошло уже несколько недель, а от тебя ни слова. Подобное пренебрежение своими обязанностями не к лицу тебе, Коул.

– Я здесь для того, чтобы учить детей, – ответил Амхерст и сделал шаг к креслу, в котором сидел Эдмунд. – А леди Мерсер заслуживает того, чтобы ее оставили в покое и не мешали оплакивать покойного мужа.

– Вот как? А как же дети? – резко спросил Эдмунд. – Как потвоему, заслуживают они лорда Делакорта в отчимы? А тебе не приходило в голову, что им будет лучше под нашей с отцом опекой?