– Ага, – кивнула я. – Без вариантов. На фига фирме тащить тебя в Эйлат на встречу выигравших, если ты не можешь ничего рассказать о выигрыше? Сама подумай.

– Подожди… – снова попросила Ронит. – Сейчас. Сейчас… Ладно, включай.

Я положила перед ней свой мобильник.

– Давай, запись идет.

Она откашлялась.

– Значит, так. Мне дали эту марку в супере. Я ее потерла…

– Стоп, – перебила я. – В каком таком супере? Тут поблизости нет «Гиля». Да и чем ты там закупаешься? «Найс-гаем»? Не дури мне мозги, сестричка.

Ронит вскинула на меня смятенный взгляд.

– Подожди, сейчас вспомню. Ах да, вот: я поехала навестить детей. Они в учреждении. Меня туда не пустили, потому что в трипе не пускают, а я всегда в трипе, – она говорила, будто припоминая заученный текст. – Тогда я решила купить сигарет и зашла в «Гиль», он там рядом. Взяла пачку…

– За пачку не дают марок, – возразила я. – Слишком дешево.

– А я взяла блок! – с вызовом парировала она. – Блок «Марлборо»! Как тебе это? Блока «Марлборо» хватит?

«Врет, – поняла я. – Врет самым очевидным образом. У нее грошей на дурь не хватает, а тут блок «Марлборо», да еще и в супере. На черта переться за сигаретами в супер, когда есть киоски?»

– Блока хватит, – произнесла я вслух. – Ты только не злись на меня, сестричка. Мне-то что, но твоя история должна выглядеть настоящей. А иначе…

– Да-да, Эйлат… – часто-часто закивала женщина. – Но моя история настоящая. Она настоящая. Настоящая…

– Да никто и не спорит, конечно, настоящая. Давай дальше. Сколько марок тебе дали за блок?

– Одну… – она немного подумала и спохватилась: – Нет, две. Ага, две. Первая была пустой, а во второй – сто кусков. Я увидела и прямо обалдела. Сто кусков! Это ж какие бабки! Сто кусков…

– Ну и…

– Ну и я вернулась в супер. Подошла к главной кассе. Вот, говорю, проверьте. Они говорят: «Сядь вон там, в сторонке, подожди». Я села ждать. Потом выскочил директор, секретарша, кто-то еще. И все радуются, будто это они выиграли, – Ронит улыбнулась. – Кричат, пританцовывают, руками размахивают. Завели в кабинет, налили кофе, помогли заполнить анкету, заявление, бумаги всякие. Я даже не смотрела, подписывала вслепую. И всё. Не знаю, что еще тебе рассказать.

– Да нет, не всё. Куда потом деньги ушли? Сто кусков – это тебе не шуточки… – я обвела взглядом ее более чем скромную обстановку. – Что-то не видно по этой твоей квартирке. Или у тебя их несколько? Может, ты теперь миллионерка? А, сестричка? Признайся, небось вложила бабки на биржу… все сто тысяч…

Женщина рассмеялась и хлопнула себя по коленям.

– Какие сто тысяч, Ципи? Это ж только на марке написано сто тысяч. А о налоге ты позабыла? Один налог тридцать пять процентов! Грабеж, если вдуматься. Думаешь, эти жалкие пять кусков кого-то спасут? – она стала загибать пальцы. – Вот тебе минус в банке, вот тебе долги, вот первый взнос на реабилитацию, вот…

– Погоди-погоди, – я протестующе подняла руку. – Почему ты говоришь о пяти кусках? Если вычесть из ста тысяч налог, остается шестьдесят пять. Шестьдесят пять, а не пять.

Ронит ошеломленно уставилась на меня, как громом пораженная.

– Что?.. – промямлила она. – А я что сказала? Ясно, шестьдесят пять… Ты вообще будешь курить? Если нет, дай мне.

Я вернула ей банг. Ронит затянулась разок-другой, выпустила из ноздрей струю дыма и расслабленно откинулась на спинку кресла.

– Мне ведь как хотелось… – проговорила она, возведя глаза к потолку и плавно, на балетный манер, помахивая рукой с зажатой в ней зажигалкой. – Хотелось очиститься, и не в дешевом центре, где к кроватям привязывают и куда я уже три раза попадала, а там, где богатеньких промывают. Знаешь, есть такие клиники, платные, надежные. Думала: вот очищусь, сниму квартиру в нормальном районе, найду работу, заберу детей и будем ждать тихо-мирно…

– Ждать? Чего?

– Когда снесут этот крысятник! Видела, какие небоскребы рядом строят? С трехмиллионными квартирами и пятимиллионными пентхаузами. «Нью-Флорентин», «Нью-Шаанан»… Думаешь, эти «нью» потерпят такое соседство? Еще два-три года, и вот эта моя дыра взлетит в цене десятикратно, если не больше! Надо только немного потерпеть. Немного потерпеть…

– И что же тебе помешало?

– Что помешало… – она пожала плечами и снова присосалась к бангу. – Глупость моя помешала. Я ведь думала, что каждый раз возвращаюсь к дури из-за того, что клиника плохая. А оказалось, дело не в клинике. Только зря бабки выкинула. Хотя не такие уж и большие. Мне-то казалось, пять кусков – это много…

Я не стала ее поправлять. Пять так пять.

– Ладно, сестричка, – сказала я, забирая со столика свой мобильник. – Думаю, этого хватит. Только еще один вопрос: помнишь парня по имени Нир Шаашуа?

– Нир Шаашуа?.. – женщина наморщила лоб. – Нет, не помню. А должна?

– Он вроде бы возил тебя на микроавтобусе…

– Ах да! – воскликнула она. – Водила такой маленький. Помню, как же. Все о жизни расспрашивал – как да что, да какие планы. Я тогда посещала собрания бывших наркоманов. Вот он туда и возил, отсюда в Бат-Ям и обратно. Как же, «бывшие наркоманы», фонд «Подставь плечо», ха-ха… Все там употребляли, до единого, ну и я тоже. Само собой…

– Понятно, спасибо, Ронит. С тобой свяжутся.

Я поднялась уходить, но она вдруг схватила меня за руку.

– Когда? Когда свяжутся, Ципи? Знаешь, мне это очень надо. Очень-очень. Не из-за Эйлата, из-за детей. Ты ведь не врешь, правда? Потому что, если врешь, я тебя… я тебя… прокляну! Я тебя прокляну, слышишь?

Чувствуя себя последней сволочью, я высвободила руку.

– Не волнуйся, сестричка. Все будет в лучшем виде. С тобой свяжутся…

Бомж в подъезде все так же силился заглянуть в оторванное автомобильное зеркало. Увидев меня, он умоляюще замычал.

– Что, Влади, так и не отрегулировал задний обзор? – посочувствовала я и перешагнула через беднягу. – Как же ты теперь поедешь? Нехорошо…

– Не-е-т! – жалобно протянул Влади. – Не-е-ет…

Телефон задребезжал, когда я уже шагала по улице Левински. Сработала программа-жучок, установленная мною в мобиле Ронит Маталон, верной потребительницы дешевой синтетической дури. Я отошла в сторонку и стала слушать. Гудки почти сразу сменились высоким мужским голосом.

– Алло?

– Моше? – голос Ронит звучал тихо и неуверенно. – Моше, это Ронит Маталон.

– Привет, Ронит. Как прошло?

– По-моему, все в порядке.

– По-твоему или в порядке? – строго осведомился Моше. – О чем спрашивали?

– Где получила марку, куда потратила деньги. Потом про водилу.