Карты-складни и марки тоже изготавливались не абы как, не в лавчонке за углом. Этот крайне ответственный заказ был поручен специализированной типографии под названием «Меллер-1935», которая находилась в Нагарии и занималась исключительно работами такого рода. Именно там печатались билеты почти всех лотерей, проездные талоны, векселя, почтовые наклейки и прочие денежные документы. Типография была основана в 1935 году пожилым беженцем из Германии Йоахимом Меллером. С тех пор она дважды сменила владельцев, но сохранила и название, и безупречную репутацию.

Внешне это заведение напоминало крепость и охранялось ничуть не хуже типографии Госбанка. Вход во внутренние помещения ничуть не уступал предбанникам банковских хранилищ. Пройдя через два тамбура со стальными дверьми, каждая из которых автоматически запиралась при открывании другой, и управившись с кодовыми замками, дополненными отпечатком пальца и анализом глазной сетчатки, посетитель попадал всего лишь во двор, откуда специальные банковские броневики забирали готовую продукцию. Да-да, это в каких-нибудь универмагах им разрешали грузить мешки с наличными прямо с городского тротуара – в «Меллере» броневикам приходилось заезжать вовнутрь тоже через тамбур и выдвижные металлические преграды, способные остановить танк.

Установленные в торце двора массивные ворота вели в святая святых – зал с типографскими машинами. Для того чтобы сдвинуть этот многотонный железный занавес с двумя замками по краям, требовались два человека – каждый со своим ключом, своим кодом, своим указательным пальцем и своей глазной сетчаткой. Коды и ключи постоянно менялись. Поменять указательные пальцы и сетчатку можно было только вместе с их хозяевами, поэтому в типографию принимали лишь особо проверенных людей, просеивая кандидатов сначала через сито государственной службы безопасности, а затем и при помощи более дотошных частных детективных фирм. Обязательные проверки на детекторе лжи практиковались как минимум дважды в месяц. Каждый квадратный сантиметр пространства просматривался несколькими видеокамерами.

Телерепортер, потрясенный таким обидным тотальным недоверием, спросил у одного из печатников, не мешает ли ему столь грубое вмешательство в частную жизнь. В ответ человек рассмеялся: за такую зарплату пусть проверяют хоть ежедневно! По-видимому, платили в «Меллере» и в самом деле очень хорошо, потому что люди обычно работали там смолоду и до пенсии. Из таких мест уходят, как правило, лишь в случае крайней нужды.

Обычные марки – миллионы маленьких билетиков с изображением морковок, колбас и прочих продуктов – печатались по детальному заказу фирмы «Успех»: столько-то огурцов, столько-то шампуней, столько-то стаканов кофе, столько-то бутербродов. В эту же категорию попадало и определенное количество мелких выигрышей – до тысячи шекелей каждый. Сразу после печати на картинки наносился защитный соскабливаемый слой, что сразу делало марки неотличимыми друг от дружки. Затем их загружали в огромный барабан для тщательного перемешивания, после чего ссыпали в жестяные ящики и запирали – причем приехавший принимать готовую продукцию представитель «Успеха» собственноручно ставил на ящик сургучную пломбу. Потом жестянки выносили во двор, грузили в броневик, который также опечатывался в присутствии все того же представителя, и лотерейные марки покидали родную типографскую крепость в сопровождении вооруженной охраны.

Штаб-квартира правления сети супермаркетов «Гиль» находилась в промышленном районе Лода. Там человек из «Успеха» передавал коробки с билетиками начальнику отделу рекламы – не раньше чем они совместно удостоверялись в сохранности пломб и печатей. На этом трепетное отношение к маркам более-менее заканчивалось: их заново перемешивали во вращающихся барабанах, после чего, бесцеремонно черпая совками, ссыпали в простые картонные коробки и распределяли по филиалам, а уже там – по кассам.

Крупные выигрыши – от двадцати тысяч до миллиона – печатались отдельно, в присутствии директора типографии, а также начальника службы безопасности фирмы «Успех» и независимого сменного бухгалтера, которые приезжали в «Меллер-1935» специально по такому случаю. Этим маркам присваивался особый серийный номер, выбираемый генератором случайных чисел. Кроме обычных мер предосторожности, какими обычно метят денежные банкноты, в одну из букв надписи вносился специальный изъян, заметный лишь при сильном увеличении. Место и форма изъяна определялись по тому же случайному серийному номеру при помощи секретного алгоритма, что делало практически невозможной любую попытку подделки.

После нанесения защитного слоя эти марки уже ничем не отличались от миллионов своих сестер с морковками и огурцами. Обычно печаталось от тридцати до пятидесяти таких квитков – всякий раз другое число. Это число записывали на специальном конверте, куда ссыпались заветные билетики. Затем конверт заклеивался особой наклейкой, не повредив которую невозможно было добраться до содержимого. Само собой, все эти операции производились в присутствии ответственной тройки: директора, начальника из «Успеха» и бухгалтера. Они же ставили на конверт свои подписи и печати.

Дальше наступала очередь специального чемоданчика, снабженного механизмом самоуничтожения при попытке незаконного вскрытия. Вынуть оттуда конверт в целости и сохранности можно было одним-единственным способом: введя правильные шестизначные числа в два кодовых замка. Представитель «Успеха» знал только одно из этих чисел, бухгалтер – другое, то есть для открытия чемоданчика требовалось непременное участие обоих. Приковав драгоценную ношу к запястью начальника при помощи стальной цепочки, пара садилась в автомобиль и отправлялась в Лод, где передавала конверт высокопоставленным лицам из дирекции «Гиля», которые проверяли сохранность наклейки и печатей, пересчитывали марки и тут же заботились о том, чтобы смешать их с морем обычных в барабане для перемешивания. Нечего и говорить, что и эта процедура совершалась в присутствии нескольких свидетелей и под контролем видеокамер, взирающих на происходящее с разных углов и направлений.

– Впечатляет, – признал Мики, когда мы уселись на балконе, утомившись от многократных просмотров телерепортажей.

– Это все, что ты можешь сказать?

Он пожал плечами:

– Пока да. Хотя есть и попутные выводы. Подделка, видимо, исключена – слишком сложно обойти эти меры предосторожности. Значит, остается только воровство. Причем воровство незаметное – такое, о котором не узнают ни в полиции, ни в дирекции. Скажем, нет никакого смысла грабить пару с чемоданчиком по дороге в Лод. Допустим, их раскалывают побоями или угрозами и узнают коды замочков. После этого все равно невозможно предъявить выигрышные марки, потому что в дирекции знают их серийные номера.

– А типография? Что мешает им напечатать марки дважды?

– Под таким строгим наблюдением? – с сомнением произнес Мики. – И потом, если серийный номер выигрыша повторится хотя бы один раз, тут же станет ясно, что проблема в «Меллере». Нет-нет, я бы лучше пригляделся к правлению «Гиля», к моменту, когда билетики вытряхивают на директорский стол, пересчитывают и несут перемешивать в барабане.

– Тогда это должен быть кто-то с очень ловкими руками, – заметила я.