Голубые глаза, курносый нос… Чеченки, поднявшие было крик, были быстро изгнаны путем стрельбы под ноги. Татарин рванул с девицы платье… Точно: и синяки на плече, и характерные мозоли на пальце…

Татарин сбил женщину с ног, схватил за русые волосы, и потащил за собой. Она завизжала, но тут же получила по губам прикладом от другого бойца.

Если она думала, что ее будут насиловать, то глубоко ошиблась. Этот вопрос даже не обсуждался. Бойцы, с молчаливого одобрения командира нашли относительно чистую заасфальтированную площадку, и подогнали БМП. Водителем там был очень классный парень — Ваня Чикало. Настоящий мастер, можно сказать, виртуоз. (Потом он благополучно прошел всю войну, и удачно демобилизовался. Ни ран, ни болезней. С учетом того, что ему пришлось пройти, это можно было считать большой удачей).

Намертво связанная снайперша принялась говорить. Разбитыми зубами и губами сделать это было нелегко, но она говорила. Выяснилось, что она украинка, жила в Николаевской области, у нее двое детей, а муж их бросил, уехал в Россию на заработки, и пропал. И что у нее не было другого выхода, как приехать сюда, ибо кроме как хорошо стрелять из спортивного оружия, больше ничего она не умела…

Интересно, неужели она думала, что это может кого-то разжалобить? Странная…

Ее положили на площадке, а Ваня аккуратно наехал на нее гусеницей, и остановился, так что из-под гусеницы осталась торчать одна только женская голова. Изо рта у свидомой хохлушки закапала кровь, потом она полилась из глаз и ушей. Даже невооруженным глазом было видно, как она мучается.

Однако ни капли жалости у окружающих не наблюдалось. Татарин наклонился над женщиной и псевдо участливым голосом спросил:

— Что? Больно? А ты потерпи!

Хохлушка дернулась, но содрогнулась и испустила дух.

— Сдохла, сука! — сказал кто-то позади Максимова. Ваня проехал немного вперед, расплющив мертвой лицо. Потом еще пару раз покрутился на ней, превратив бывшее когда-то цельным, тело, в кровавую кашу…

— Привет! — воскликнула Линда. — Леша, иди сюда! Я, наконец-то, смогу познакомить тебя с сестрой. Подходи ближе, я уверена, ты ей понравишься! Я ей о тебе очень много хорошего рассказывала.

Маркин подошел поближе.

— Знакомьтесь, — сказала Линда. — Вот это — Алексей, мой очень хороший знакомый. А вот это — Эмилия. Это моя родная сестра. Прошу любить и жаловать.

Маркин удачно изогнулся и поцеловал протянутую руку. Эмилия приняла это как должное и царственно улыбнулась. На одно мгновение в ее глазах промелькнула попытка узнать встреченного человека. Однако, скорее всего, ей пришло в голову, что тот человек, о котором она могла бы подумать, никак не может здесь быть. Тем более, быть знакомым ее родной сестры.

— У моей сестры хороший вкус, — сказала Эмилия. — Вы красавчик!

Она хитро подмигнула:

— Да и в постели, как я слышала, тоже весьма искусны.

Маркин не смутился. Он польщено улыбнулся, и склонил голову в легком полупоклоне. Между прочим, краем глаза заметил, как Линда покраснела. «А зачем тогда рассказывала?» — подумал Алексей. — «Не понимаю! Просто не понимаю».

— Может быть…, - начала Эмилия, но не успела закончить фразу, потому что Линда на нее цикнула.

— Миля, — резко сказала она. — Перестань, это уже слишком. Выпила, так веди себя прилично.

Странно, но Маркин только в этот момент понял, что Эмилия успела прилично нагрузиться.

— У нее расшатанные нервы, — извиняющим тоном сказал Линда. — Трудная работа.

«Знаю я — какая у нее работа!» — зло подумал Алексей. — «Понятно, почему она так много пьет. Стало быть, в душе, как ни странно, осталось еще что-то человеческое? Хотя как это могло произойти? Не понимаю…».

Однако Маркин успокоился. Он посчитал, что раз Эмилия пьяна, то тогда уж точно она никак не сможет его опознать. Это вообще невозможно. Если только это не подстава, и она не притворяется…

На всякий случай Алексей внимательнее присмотрелся к женщине. Нет, все-таки она действительно прилично нагрузилась.

— Пойдем, посидим в кафе? — предложил он.

Линда вздохнула, с жалостью посмотрела на сестру.

— Да, наверное, пойдем, посидим… Я хотела тебя познакомить с Милей… Но не уследила, как-то она успела быстро набраться… Приехала вся на нервах. Проблемы на работе…

— Где же она работает? — с самым невинным видом спросил Маркин.

— Она очень хороший специалист по решению разных финансовых проблем, — подумав, уклончиво ответила Линда.

Эту маленькую заминку Алексей отметил. Очень характерная была заминка. А главное — ответ, близкий к правде. «Решает финансовые проблемы». «Правильно», — подумал Маркин. — «Действительно, решает. И, наверное, не только финансовые. Вообще, наверное, любые проблемы решает. Как говорится — нет человека — нет проблемы!.. Мне все ясно». Алексей вспомнил адрес в Симферополе. — «Пожалуй, пора наведаться!».

В кафе легко нашли свободное место, заказали еще вина, причем на этом настояла Миля, и под эту бутылочку сестра Линды окончательно окосела. Она попыталась подняться, и не смогла. Чуть было не смахнула пустую бутылку со стола, спасибо Алексей успел подхватить.

— Пойдем к Эдику, — сказала мутным голосом Миля. — Пойдем к Эдику. Я Эдика хочу.

— Миля! — прикрикнула на нее Линда. — Возьми себя в руки!

— Эдик — это Эдуард? — зачем-то уточнил Маркин.

— Эдик — это Эдиги, — зло ответила Линда, и начала что-то горячо говорить сестре по-литовски.

Миля вяло отвечала, снова попыталась встать, и снова рухнула обратно на стул.

— Леша, — попросила Линда по-русски. — Поможешь мне довести сестру до комнаты, а?

— Да, конечно, — с готовностью ответил Алексей. — Прямо сейчас?

— А когда еще? — как-то даже излишне резко ответила девушка. — Давай, возьмем ее под руки.

Они подняли Милю и потащили к выходу. Шла женщина тяжело, но постепенно шаги ее становились увереннее. При этом она постоянно что-то бормотала по-литовски. Маркину, показалось, что она ругается.

— У нее очень тяжелая работа, — извиняющимся тоном пробормотала Линда. — Она очень устает, и снимает стресс спиртным. К сожалению.

«Знаю я, какая у нее трудная работа. Жаль, что она не спилась раньше!» — подумал Алексей про себя. — «Сколько человеческих жизней это сохранило бы!».

Пока она двигались к пансионату, на них откровенно пялились. Маркин чувствовал себя не в своей тарелке, Линде тоже было не по себе, и одна только Миля ни на что не обращала внимания. Впрочем, это было совершенно естественно.

У входа в пансионат возникла небольшая заминка. Охранник отказался пускать Маркина внутрь.

— Тарас Григорьевич запретил его пускать! — закричал охранник — огромный рыжий парень, в ответ на удивленное возмущение Линды.